24. Глава 24

Светлана проснулась от поцелуя. Нежного, едва ощутимого. Василий касался своими губами её скул, лба, подрагивающих век. Она терялась в его нежности.

- Доброе утро, - прошептал он.

- Доброе.

Утро и впрямь выдалось необыкновенным. Необычайно солнечным и светлым. Все пространство комнаты было будто бы пронизано искрящимся светом. Тонкие сверкающие нити лучей переливались и подрагивали, рисуя изысканный узор на их переплетённых телах. Василий целовал этот солнечный ажур на её коже и не мог насытиться. Процесс, который раньше не приносил ничего, кроме боли, теперь стал панацеей от неё. Вчера он впервые забылся настолько, что не довел женщину до оргазма, потерявшись в океане собственных чувств. Но все случившееся было не только сумасшедшим желанием плоти. В первую очередь это был неукротимый порыв души. Ураганный, неистовый, исступленный. Василий не мог быть без Моли на физическом уровне. Он стремился полностью ее в себя вобрать. Со всеми мыслями и чувствами, силой и слабостью, уверенностью и комплексами. Чтобы Света заполнила собой его пустоту. Воронку внутри, которая, подобно квазару, стала поглощать то, что от него ещё оставалось.

- Вась, Васенька… Я ведь грязная там… Ты кончил, и мы не были в душе…

- К черту!

Погружается в неё резким толчком. Она справится. Примет все, что он готов будет дать. Выдержит его бешеный темп. Удар за ударом, до хрипа, до сорванного голоса и поджавшихся на ногах пальцев. А потом в мокрый от безумного напряжения висок, в такт затихающему оргазму:

- Сумасшедшая… Светлая… Света.

Форточка открыта. В неё проникают свежий прохладный воздух с тонким весенним ароматом и непривычно звонкое, после зимнего безмолвия, пение птиц. Их трели нарушает не такое благозвучное, но оттого не менее настырное мяуканье Селедки. Котёнок хочет есть, но они не в силах пошевелиться. Так и лежат, переплетаясь телами, наплевав на все. Даже мыться лень.

А спустя несколько часов, диссонансом с их утренней гармонией, новости… Света никогда не страдала нехваткой мозгов. И сейчас, проанализировав всю доступную информацию, она понимала: началось. То, что затевал Василий, то, к чему он шёл столько времени, началось. Массовые аресты в Польше, группа детей, которых пытались незаконно вывезти из Чехии, задержанная партия афганского мака на границе Прибалтики… Казалось бы, что здесь общего? Но она сердцем чувствовала, что это звенья одной цепи.

Имела ли Моль право на вопросы? Скорее, нет. Василий бы этого не одобрил. Если он по доброй воле ничего ей не говорил, значит, так было лучше. В первую очередь - для нее самой.

- Я прямо слышу, как роятся мысли в твоей голове.

Странно. Он ее подталкивает к разговору?

- Это началось? То, к чему ты стремился… За что боролся. Это началось, ведь так? Виновные понесут наказание, а беззащитные будут спасены?

Василий подобрался, впрочем, не показывая своего внутреннего состояния женщине. Потрясающей женщине, с которой его напоследок свела судьба. Она ничего не знала, но ее интуиции можно было позавидовать. Света была так на него настроена…

- Ты все-таки хочешь сделать из меня героя, – криво ухмыльнулся мужчина. Потом резко посерьезнел. Подошел вплотную, заглянул в глаза. – О наказании еще рано говорить. Но я все для этого сделаю. И это все, что тебе следует знать.

- Хорошо.

- Пойдем, – вдруг скомандовал Васька. У него практически не оставалось времени. Он не хотел его тратить впустую, на праздную болтовню. Он хотел запомнить Свету. Отдать ей все свое тепло, всю свою ласку и нежность.