26 марта 1998
Сегодня Горыныч сказал, что для меня нашёлся опекун. Ну-ну… На сколько этого хватит? В последней «семье» я продержался ровно неделю. А перед этим - три дня, а перед этим… Черт! Забыл.
30 марта 1998
Новый опекун мне совсем не понравился. Это мужчина. Я видел его издали, но даже с такого расстояния он меня напугал до усрачки.
2 апреля 1998
Меня забрали из приюта и куда-то повезли. Мой опекун был какой-то шишкой. Не иначе. Откуда тогда такая тачка?! Водитель на мои вопросы не отвечал. Он вообще молчал всю дорогу. Тупой ублюдок.
3 апреля 1998
Мне совсем не нравится то, что происходит. Меня поселили за городом в каком-то странном доме. Здесь не было никого, кроме охраны, которая запретила мне выходить из дома. Ага, сейчас! Это не я ли послушался?!
5 апреля 1998
Я попытался выбраться через окно, но оно не открывалось. Тогда я принялся искать телефон, или хоть что-нибудь для связи с внешним миром. Но ничего… Ничего не находил. Ни единой зацепки, которая помогла бы мне выбраться. Не знаю, почему, но я жопой чувствовал, что мне нужно валить. И как можно быстрее.
7 апреля 1998
Сегодня впервые приехал он. Мой опекун. Он вёл себя очень странно. Постоянно касался меня и гладил. Даже в свои неполные пятнадцать я прекрасно понимал, что это ненормально.
- Что скажете, Светлана Юрьевна?
Света резко вскинула голову и посмотрела на говорящего. Её настолько поглотило повествование, что она даже не слышала, что совещание началось, не слышала докладчиков, не слышала обсуждений… Все в ней замерло и сжалось в ужасе…
Она не помнила, что отвечала, о чем вообще говорила. Света хотела только одного: поскорее вернуться к чтению. Или наоборот, напрочь забыть все, что узнала.
9 апреля 1998
Теперь я ожидал его визита с ужасом. И делал все, чтобы убежать. Я был талантом в этом плане. Однажды мы с пацанами три месяца бродяжничали, пока нас не загребли мусора. А сколько раз мы убегали из приюта потом?! Миллион. Только отсюда выбраться было не так просто. Дом охранялся, как тюрьма.
12 апреля 1998
Он появился среди ночи. Я крепко спал, поэтому прощёлкал момент его появления. А проснулся от того, что кто-то всем телом об меня терся. Я испуганно вскочил, ударил его изо всех сил, защищаясь, и выбежал в коридор. Впрочем, уже тогда я понимал, что помощи я вряд ли дождусь.
19 апреля 1998
Прошла ровно неделя, а все тело до сих пор болит. Тогда мне преподали мой первый урок: ему не стоит отказывать. Как я и предполагал, меня скрутили охранники. Он невозмутимо ждал моего возвращения, вытирая разбитый нос.
- Ты никогда больше не будешь мне отказывать. Будешь хорошим мальчиком, и получишь все, о чем только можно мечтать. Будешь брыкаться - умрешь.
Но я не послушался. Я сопротивлялся до последнего. Именно поэтому все тело до сих пор болит. Впрочем, это не спасло меня от насилия. В тот раз он ограничился моим ртом.
Света резко захлопнула записную книжку. Ее тошнило. Перед глазами плыло, и она реально опасалась, что ее вырвет прямо на соседа. Ну, или на стол, по центру которого располагались шикарные букеты. Какая нелепость…
Нет, она не была кисейной барышней. И брезгливой не была. Как можно, при ее профессии? Просто то, что она читала… Это было за гранью. Как можно отдать беззащитного ребенка извращенцу? Куда смотрели органы опеки? Мог ли кто-нибудь предотвратить то, что случилось? И что теперь делать ей с этим знанием? Света вдохнула глубоко, раз, другой… Успокаиваясь. Нет, она не могла заставить себя продолжить чтение. В голове мелькнула совершенно детская мысль, что если она ничего не знает, то, вроде как, и не случилось ничего. С трудом дождавшись окончания совещания, Света вышла на морозный воздух. Закурила. Нет… Нужно брать себя в руки. Какое ей дело до того, что произошло когда-то, давно? И произошло ли? Мало ли… Может быть, это бред больного воображения? Ну, вот зачем она это прочитала?