Невольно Фрося начала волноваться. Тихон оставался предельно серьезным, молчаливым, сосредоточенным. Собранность парня придавала девушке уверенности, однако волнение никуда не исчезало.

— Не переживай, Рыжик, все хорошо будет, — негромко произнес Ирбис, когда машина, преодолев развилку, плавно вошла в поворот.

Уже стемнело, снежная стена превратилась в непроглядную вату, но Тихон уверенно вел джип вперед. Фрося мысленно посчитала, сколько еще поворотов их ждет до места назначения. Ерунда, если не брать во внимание метель и непогоду.

— Завязывай нервничать. Расскажи лучше, как учеба? Нравится? Первый курс самый сложный, — заговорил Ирбис.

Фрося пожала плечами. Да, нужно отвлечься. Нужно подумать о чем-то другом, а не о том, что автомобиль с каждым километром замедляет ход. Очевидно, что специализированной техники на дороге нет. Трассу никто не станет чистить, пока не наступит утро.

— Да в порядке все, — ответила девушка. — Я вообще не нервничаю, если что.

— Ну, конечно, — хмыкнул Ирбис. — Руки сжала так, что косточки побелели. И губы искусала. Прекращай, Рыжик.

— Я не…! — начала Фрося, но осеклась, перехватив насмешливый взгляд парня. — Ладно, хорошо. Да. Я нервничаю. И ты прекрасно знаешь причину, Ирбис!

— Рыжик, если твоя мама погибла в аварии, это не значит, что и мы сейчас разобьемся, — непривычно мягко, совсем не насмешливо заговорил Ирбис, а Фрося настороженно взглянула на парня, переключив внимание с дороги на него. — Ты же понимаешь, что мой танк сложно столкнуть в кювет? Здесь подушек безопасности вкруговую. И вообще!

Тихон на секунду умолк и протянул крупную ладонь к ледяным девичьим пальцам. Фрося вздрогнула. Не ожидала, что Ирбис схватит ее за руку. Не готова была. Но было очень приятно. Потому что кожу вмиг обожгло теплое касание.

В очередной поворот внедорожник вошел так же легко и спокойно. Тихон не убрал своей руки от сцепленных в замок ладоней Фроси. А девушка, словно отвлеклась от реальности, замерла, глядя прямо на водителя.

И Ирбис, что удивительно, смотрел на нее.

А должен был, наверное, смотреть на дорогу, ведь поворот, густой снег валит почти стеной, а на обочинах по обе стороны березовый пролесок и сугробы высотой с Эверест.

— Твою ж мать! — рявкнул Ирбис, а Фрося резко повернула голову.

Ничего не было видно в свете фар. Но Тихон что-то заметил. Потому что обе ладони парня легли на руль, а машину дернуло в сторону. Фрося прикрыла ладонями лицо, но все равно завизжала от страха.

— Спокойно, Рыжик! — гаркнул Ирбис так, что Фрося умолкла.

А джип, качнувшись, остановился. Тихон выругался сквозь зубы. Переключил скорость. Попытался сдать назад.

— Какой, блядь, умник оставил здесь эту херню!?! — ругался Тихон, а Фрося притихла.

— Какую? — все же спросила девушка.

— Никакую. Это я так, брякнул, — уже тише ответил Ирбис. — Олень выскочил на дорогу. Видела?

— Нет, — качнула головой Фрося. — Мы застряли?

— Сиди здесь, Рыжик, — велел Тихон и попытался открыть дверь, та не поддалась, образовался лишь небольшой просвет. — Твою ж мать!

Фрося внимательно следила за каждым движением парня. Захлопнув дверь, он вновь выругался. Сосредоточенный и злой, Тихон вселял уверенность в душу испугавшейся девчонки.

— Не волнуйся, Рыжик, все решим, — выдохнув, наконец, произнес Ирбис, беря в руку телефон.

Фрося лишь кивнула. Она понимала, что сейчас машина, несмотря на ее внушительные габариты, оказалась заблокирована в сугробе. И с каждой минутой снег скрывал джип все сильнее.

Виткинчук, глядя прямо перед собой, внимательно слушала разговор Тихона по телефону.