С другой стороны носом в волосы зарывается Дамир и натурально меня нюхает.

— Точно, шафран.

Давид бросает беглый взгляд в зеркало заднего вида, и я шепчу:

— Помоги…

5. Глава 5. Жалкий слизняк

Давид, как старший брат и как будущий муж, должен понимать, что Дамир и Амир творят дикую дичь. Его отражение в зеркале заднего вида щурится на просьбу мне помочь и отводит сердитый взгляд на дорогу.

— Мы тебя не обидим, — Дамир убирает локон мне за ухо, — если будешь хорошей девочкой. А ты будешь?

Я не могу раскрыть рот, чтобы закричать, сил нет, чтобы вскинуться под влажным поцелуем Амира в шею. Я будто скована по рукам и ногам.

— Парни, — Давид разминает плечи. — Может, вам все-таки Кияма в лесу закопать, а не его сестру…

— Тоже учуял, да? Сладкий запах, — Амир косит на его затылок темный взгляд. — Но я тебе напоминаю, ты у нас почти женат.

Давид глухо и едва слышно порыкивает в ответ. По плечам и рукам бежит волна дрожи от нового поцелуя Амира под мочкой уха.

— Давид не может тебе помочь, — рука Дамира скользит по внутренней стороне бедра. Вглядывается в лицо. — Любое его активное несогласие можно расценить, как попытку отбить у нас самку и предъявить право на нее. Понимаешь? А у него свадьба на носу, и невеста — ревнивая истеричка.

— А ну, хорош, — Давид поскрипывает зубами.

— Он хочет тебе помочь, — Амир касается кончиком языка мочки и шепчет, — и не только помочь, кстати. Его завел твой запах, Аниса. Я не против с ним пободаться за тебя, но…

— Мина не оценит его благородства, — хмыкает Дамир, а его рука поднимается выше по бедру. — Она его и к столбу может приревновать.

— Но Мины здесь нет… — сипло шепчу я.

— Он не хочет рисковать, — Амир пробегает пальцами по скуле, — агрессия, которую он в себе сейчас стоически сдерживает, может обернуться тем, что…

— Он тебя отымеет, — заканчивает Дамир и прижимает ладонь к моей промежности. — Все просто, не так ли, Ани?

Мысли плавятся с каждым вздохом. Голова кругом от густых запахов мускуса, древесной коры и ноток еловой хвои. Под ладонь Дамира растекается жар, что уходит волной слабости в ноги. Воздух в машине — ядовитое марево.

Амир ныряет рукой под блузу, пробегает пальцами вокруг пупка и скользит к груди. Вместо визга с губ срывается слабый присвист.

Давид сжимает руль и рычит:

— Если вы так хотите, чтобы я вам морды ваши наглые начистил, то мы можем и без всего этого обойтись.

— В этом не азарта, — Дамир поглаживает мою промежность.

— И того накала ярости, — Амир касается края моего бюстгальтера. — Верно, Ани?

Давид резко проворачивает руль, и машина с визгом и резко тормозит у пустой автобусной остановки.

— Говнюки, — выскакивает под ночное небо, и меня охватывает дрожь ужаса.

Его братья недовольно переглядываются и тоже покидают салон. Не успеваю я выдохнуть, как Амир хвтает меня за руку и под испуганный писк выволакивает на улицу. Слабыми и пластилиновыми руками отбиваюсь от него. Тащит за автобусную остановку к цветущим и благоухающим кустам розалии, у которых перед Варусом и Кирамом на коленях стоит Киям и размазывает по лицу слезы, слюни и кровь.

— Вот и твоего братца нагнали, — Амир рывком прижимает меня к себе и скалится в улыбке, — недалеко убежал.

— Повтори, — Варус с неприязнью сплевывает. — Под ликом луны, сучонок.

— Отдаю сестру… Анису… на месяц…

— Малые, вы нам, что, не поверили? — Дамир возмущенно вскидывает бровь.

— Мы должны это были сами услышать, — Кирам цыкает. — И мы ему типа второй шанс дали, а он… — презрительно кривится, а затем возмущенно смотрит на меня. — Не повезло тебе, милаха.