В стекло впечатываю средний палец.

Мы этот бордюр лишь на прошлой неделе побелили, неужели нельзя аккуратнее.

И кто там приехал, вообще, такой борзый. У наших студентов транспорт поскромнее, а я так, и вовсе, без колес, пользуюсь автобусом.

Носом прижимаюсь к стеклу.

Может, преподаватель новый?

Явление водителя дождаться не успеваю.

В открытые ворота вдруг влетает вторая икона автомобильной индустрии - белый Bentley, по кругу тонированный.

Тихо охаю.

Ещё один сумасшедший.

Он тоже, прямо по газону проносится. Тпру, резко тормозит в миллиметрах от забора, по пути давит свежепосаженные кустики.

Отшатываюсь от окна.

Не могу больше на это смотреть.

Существует три вещи, которые меня из себя выводят.

Первое - просьбы одногрупников не ставить Энки за прогулы, второе - некоторые передачи по ТНТ, и третье - хамы на дороге.

А эти двое точно. Некоронованные короли. Те, кто из лужи обольет с ног до головы, и сделает вид, что так и было.

Гуляю по коридору, кручу наручные часики, бросаю взгляды на двери ректората.

Сабантуй в кабинете затягивается.

Топчусь у дверей, постучать не решаюсь - у преподов какое-то оперативное собрание, а мне уже пора на пару, звонок давно был.

А у меня сегодня ещё студсовет на счёт первомайских праздников. А ещё надо умудриться как-то выгнать всех завтра на субботник.

Прижимаю к себе журнал, и кусаю губы. Зачем меня вызвали, я в конце концов, волнуюсь, уже минут пятнадцать тут в коридоре телепаюсь.

Приоткрываю дверь кабинета, заглядываю.

- ...это последний на сегодня вопрос, - вещает ректор. - У одного отец прокурор города, у второго начальник автоинспекции, гм, да, - он суетливо разбирает документы на столе. - Отцы очень переживают. У парней есть дипломы юридического, поработают пока в нашем университете. Весь педсостав прошу проявить максимум внимания к новым преподавателям. И сильно не нагружать ребят.

Он вздыхает. И накручивает усы.

Мысленно присвистываю - ребят!

Это он о тех двоих, слабовидящих, что парковку нашу разнесли?

Новые преподы?

Блин.

- Прокурор - это Штерн что ли? - ахает зафкафедрой. Чешет большую родинку на щеке. - Это его сын к нам преподавателем? Да чему этот мажор студентов научит? Как в клубах таблетки глотать?

- Штерн и Воронцов ещё приедут, - продолжает ректор, не обращая внимания на шушуканье. - И проконтролируют нашу работу. И как тут сыновей приняли, как мальчики справляются.

Мальчики! Отлично они справляются, с кустиками вон живо разобрались.

- А что, нас надо контролировать? - наш любимый препод по философии, раскачанный брутал с бритой головой даже сейчас достоинства не теряет, неодобрительно морщится, - мы-то, вроде, не маленькие.

- Максим, есть люди, с которыми надо дружить, - устало поясняет ректор. - Штерн и Воронцов как раз под категорию "друзей" попадают. Пусть проверяют, нам не жалко. Главное с сыновьями их контакт найти. Надолго ребята вряд ли у нас задержатся, так что...

- Что там такое интересное? - в ухо забирается насмешливый шепот.

Отскакиваю от двери, налетаю на чью-то крепкую грудь в светлой футболке. Кофе в стаканчике, который мужчина перед собой держит плещется - украшает белоснежную ткань коричневым, и, похоже, горячим пятном.

- Ну ё-маё, - цедит он сквозь зубы. - Позавтракал, - косится на меня, усмехается, - чего застыла? Пошли в туалет, стирать будешь.

Смотрю на него - и внутри все переворачивается.

Я его знаю.

Это он.

Он, он.

Здесь.

Не может быть.

- Где тут у вас ректорат, мне сказали, что на втором этаже, - он крутит головой.

Завороженно слежу за ним, в себя прийти не могу.