Вот я и сбежал к своему другу. Дорога была длинной, прошли дожди, и карета часто застревала. И вот мы проехали город Ухма, и вскоре подъехали к развилке, и повернули к имению. Карета покатилась ровно. Я выглянул и увидел, что едем по гладкой каменистой дороге. Когда вышел из кареты, такая дорога была по всему имению. Быстрым шагом ко мне шёл мой друг, Генрих.

-Дружище, наконец, ты решился приехать. Ну как дорога?- Генрих обнял меня.

-До поворота в твоё имение - ужасная. А вот эта - хорошая. А как ты её сделал? У меня уже много вопросов к тебе,- похлопывая его по спине, отвечал я.

-Пойдём. Сейчас устроишься, отобедаем и посидим вдвоём, - он повёл меня к себе.

Он привёл меня в свой кабинет. Я сидел в кресле, когда зашла она. Олька. Только взглянув на неё, почувствовал, как сердце замерло, я понял, что она не похожа на всех женщин, что встречались мне в жизни. Статная, строгая, льняные волнистые волосы уложены вокруг головы, и заплетены в причудливую косу, серые внимательные глаза, пушистые ресницы. Она излучала доброту, тепло.

Она проводила меня в комнату, а я шёл и разглядывал её. Встретились мы за обедом, где я попробовал вкусные блюда. Потом, когда мы уединились, я узнал много о ней. И чем больше рассказывал мой друг о ней, тем больше зрело желание быть рядом с ней. Может это вино сыграло со мной такую шутку?!

Прошло несколько дней, я часто наблюдал за ней из окна, лёгкой походкой она шла по своим делам. И когда она поехала в деревню, я догнал её. И задал ей интересующий меня вопрос, но то, что я услышал, никак не укладывался у меня в голове. Я рассказал всё другу, и он спросил:

-Эдгар, тебе понравилась Олька?

-Да, очень. С первого раза. Я не думал, что может так быть. Но я понял, что ей не интересен ни мой титул, ни деньги. Даже если я уговорю её выйти за меня замуж, ты же знаешь, как относятся к таким, у кого за спиной никого нет. Всё это пустое,- с грустью сказал я.

Я перевел наш разговор, и мы больше не затрагивали этот вопрос. На следующий день, к нам в кабинет забежал конюх.

-Ваше сиятельство. Леди Олька уехала поутру, а конь сейчас пришел, один. Беда.

Мы бросились в конюшню. Конь стоял, а седло висело на боку. Я сел на коня и выехал, приблизительно знал, в какую деревню она поехала. Проскакав по дороге, увидел, что она лежит на обочине. Я приподнял её.

-Олька, очнись, милая, ты нужна мне,- шептал я, целуя её лицо. Она застонала и открыла глаза.

-Я сейчас..,- сев на коня, я крепко прижал её к себе. Она прислонила голову к плечу.

-Потерпи…

-Только не быстро, тошнит,- услышал я.

Когда подъехали к имению, отнес её в комнату, где уже нас ждал лекарь.

Когда он ушёл и оставил капли, сказав, что ей надо полежать несколько дней, она попросила позвать горничную, завесить окна, принести холодной воды и полотенце. Мокрое полотенце она положила на лоб. Она сказала, что это лёгкое сотрясение. Через несколько дней пройдёт. Мы оставили её с горничной, а сами направились в кабинет.

-Подпруга была подрезана,- наливая вино, сказал Генрих.

-Как? Кто?

-Вот сейчас и узнаем, кому она помешала. Конюхов приведут.

Привели сначала Фрола. Он сразу бухнулся в ноги.

-Ваше сиятельство. Я бы никогда такое не сделал,- воскликнул он.

-Мне сказали, что ты приставал к Ольке,- строго глядя на него, спросил Генрих.

-Так было дело, только она дала отпор. И я потом попросил у неё прощеньице... Она простила…. Поверьте, я ни за что…

-Посидишь, пока, под стражей. Приведите Пахома,- приказал он.

-Пахом, кто мог подрезать подпругу?- строго спросил он его.