Небо прояснилось. Из-за туч выглянуло солнце и золотистым светом озарило цветущий сад во внутреннем дворе. Часть лучей дотянулась даже до галереи, где беседовали принцы. Пахло жасмином и грозящим дождем.

—А знаешь, — Айнан хитро улыбнулся и подался к Мару, словно собираясь поделиться с ним какой-то ужасной тайной, — не все леды тихони и скромницы. Есть среди них и весьма бойкие особы. Ходят слухи, что девица из рода Тэйли позволила поклоннику невероятную вольность.

Марамир скептически изогнул изящную бровь.

— Говорю тебе. Она повела себя ужасно безнравственно. Просто недопустимо. Как настоящая распутница.

Старший принц хмыкнул, но его зеленые глаза зажглись интересом.

— И что же такого неприличного она сделала?

Поднялся ветер, снова прогнав солнце за тучи. Под крышей галереи, за рядом толстых колонн, сгустилась тень.

— И ведь лед Халлон не жених ей пока, — осуждающе покачал головой Айнан. — Они не успели объявить о своей помолвке. А теперь, наверное, и не объявят. После такого ни один уважающий себя мужчина на девице не женится. Своим поступком леда Тэйли себя обесчестила.

— Да что она сделала-то? — не выдержал Марамир.

— Впрочем, Хал и сам хорош, — держал интригу Айнан. Он будто нарочно подстегивал нетерпение брата. — Не только женщины должны заботиться о своей репутации, но и мужчины. А он допустил такое. Еще и растрезвонил всем подряд. Теперь и на него смотрят косо.

— Хватит тянуть кота за хвост. Чем невеста Хала себя опорочила?

— Она, — голос Айнана упал до шепота, — разрешила…

— Ну? — Марамир наклонился к брату, готовясь услышать описание чудовищного разврата.

— Разрешила поцеловать себя в щеку.

— Всего-то? — разочарованно протянул старший принц.

— Всего-то? — вскинул брови младший. — Она отправилась на прогулку одна, без сопровождения. Говорила с мужчиной наедине. Да еще и позволила ему к себе прикоснуться. Губами. Хуже, только если бы она сама его поцеловала. Ее репутация уничтожена.

— Пфф! Разве ж это распутство? — махнул рукой Мар. — Вот радость-то — поцелуй в щеку. Иди сюда, расскажу тебе о настоящем разврате. Помнишь, вчера в порт заходил торговый корабль? Купил я у капитана любопытную книжку. Там такое описывалось. Такое! — и он лихорадочно зашептал что-то Айнану на ухо.

Мар говорил, и щеки его брата стремительно розовели.

— Вот что делают для своих мужей человеческие женщины, — с мечтательным видом закончил наследный принц.

— Неужели! — в шоке прижал ладонь к губам Айнан. — Серьезно?

Он неловко переступил с ноги на ногу и поправил штаны в районе паха.

— Да, — убедительно кивнул Марамир. — Представляешь?

— И не брезгуют?

— А ты мне тут вещаешь про поцелуи в щеку.

— Думаешь, это очень приятно? — спросил младший принц, смущенный донельзя. — Когда ртом.

Его лицо и даже уши горели от прилившей крови.

Старший пожал плечами, а затем вздохнул:

— Этого, дружище, мы никогда не узнаем. Наши жены, благопристойные леды, будут лежать в супружеской постели молча, неподвижно и смотреть в потолок, терпеливо дожидаясь, когда мы заделаем им детей.

— Ртом… — потрясенно повторил Айнан под впечатлением от услышанного.

Некоторое время они молчали, думая об одном и том же.

— Недаром двоюродный брат Его Светлости сбежал из этой дыры на большую землю, — сказал после затянувшейся паузы Марамир. — Человеческие женщины, может, и страшненькие, но хотя бы не такие зануды, как наши. Прогуляемся к морю?

И, оттолкнувшись от колонны, он пружинистым шагом направился вдоль галереи.

— Когда это распущенность стала для тебя добродетелью? — фыркнул Айнан, догнав брата. — Что ни говори, а девица, тем более будущая жена, обязана быть скромной, непорочной и хорошо воспитанной. И не двоюродный брат Сандарина уплыл за море, а кузина. Сбежала с капитаном корабля к нему на родину, потому что отец не одобрил ее брак с человеком.