В ответ на эти мысли оба моих запястья вдруг сдавливает невидимыми мягкими браслетами, метка моего Стейна и такое же место на второй руке начинает жечь. Словно в ответ на вспыхнувшее на мгновенье пламя в глазах императора.

Я мучительно краснею и опускаю глаза, ругая себя последними словами. У меня жених! Разве я вправе так долго и пристально смотреть на других мужчин?

Ведь наверняка оба запястья так давит, потому что метка Стейна меня предупреждает о недопустимых мыслях и моем поведении. Ужас какой, так же нельзя, Ролана, так же нельзя!

Я ведь люблю Стейна, он мой истинный, самый-самый лучший. Просто его брат похож на Стейна, и напоминает мне моего жениха, наверное, в этом ещё дело. Я смотрю на него только поэтому…

— Докладывайте, — властный жёсткий голос императора низкой вибрацией наполняет всю обширную приемную и коридор.

Я едва удерживаюсь от того, чтобы не втянуть голову в плечи. Но, опомнившись, делаю подобающий случаю реверанс и осторожно осматриваюсь.

Весь дурманящий эффект заполонившего мою голову марева, постепенно проходит. И звуки постепенно появляются и зрение. Что со мной было?

Снова волнение? Но не слишком ли я бурно реагирую на нашего императора? Пора привыкать. Он скоро станет одним из членов моей семьи. Он же брат Стейна, поэтому нам придется видеться и общаться.

Необходимо сохранять равновесие и больше не допускать подобного конфуза. Я стараюсь глубоко дышать и успокоиться хоть немного. Раз император здесь, для этого есть весомая причина.

А я перепугалась просто от неожиданности. Те первые глупые мысли, что пронеслись в голове, их даже смешно вспоминать. Я ведь подумала, что он тут… из-за меня.

Глупость ведь полная!

Подоспевшая охрана уволокла притихшего и насмерть перепуганного буйного. Свита императора бодро делала заметки.

Управляющий лечебницей торопливо заговорил, то и дело сбиваясь с цифр вылеченных пациентов на необходимость ремонта в западном крыле, и тут же обратно.

А я отметила бледность лиц и дрожь в руках у мужчин. И восторженно-перепуганные женские взгляды.

Да я и сама не могла не любоваться красавцем-императором. Обмирая при этом от утробного инстинктивного страха, слишком уж давящим и подчиняющим в своей истинной сути было присутствие повелителя драконов.

Стейн говорил, что его брату даже приходится сдерживать влияние своей драконьей силы на окружающих и своего дракона постоянно держать под контролем. Тот слишком силен и сокрушителен в гневе.

— Всем свободным от работы присутствующим присоединиться к инспекции, — обрывая словесный поток управляющего, властно произносит император. — У меня будут вопросы к персоналу. Вы ведь закончили уже свой прием? — обращается он ко мне, чуть повернув голову в мою сторону.

Ох, прямо у меня спрашивает!! И снова смотрит! Нет, теперь уже все на меня смотрят и ждут моего ответа!

Едва дыша, я киваю. Опомнившись, почтительно добавляю:

— Да, ваше величество. Мой рабочий день закончен.

Император несколько долгих секунд не отводит от меня прожигающих потемневших глаз, наконец, переводит свой тяжелый взгляд на нашего управляющего.

Тот, мгновенно ориентируясь, вытирает белоснежным платком с лысеющей макушки и блестящего лба проступивший пот и распоряжается всем свободным сотрудникам присоединиться к высочайшей инспекции.

— Предлагаю начать проверку с… — откашлявшись, говорит он.

Уф, наконец-то я могу дышать глубже и спокойнее — император переключил своё внимание на управляющего и на то, про что тот ему вдохновенно рассказывает.

Мы неторопливо следуем по всей лечебнице. Заглядываем в палаты, в кладовки, в свободную операционную, в столовую для персонала и больных. Поднимаемся на крышу и спускаемся в подвал.