– Ловко! – похвалила меня Ира, вылезая из туалета. – Я так, как вы, прыгать не умею. Научите?
– Легко, – пообещала я.
Глава 10
На следующий день около одиннадцати мне позвонил Коробков. Беседу он начал с вопроса:
– Ты одна?
– В доме находится Анна Григорьевна, – пояснила я, – остальных нет. Меня она отправила отдохнуть, собирается через час куда-то смотаться. Сейчас я в саду. Погода блеск!
– Отлично, посылаю тебе распечатку записи разговора Льва с Геннадием Бурбонским.
– Значит, Орлов все-таки с кем-то связался! – обрадовалась я. – А ты мне не верил.
– Ты оказалась права, – признал Димон, – вот только Лев не сразу кинулся к трубке, он созвонился с Бурбонским позднее. Я нашел кое- какую информацию по Орлову и по его собеседнику. Но ты сначала изучи беседу. Она в почте, я только что скинул. Потом свяжись со мной.
Я поспешила в маленький домик, открыла ноутбук и стала читать диалог.
«– Гена, это я.
– Привет.
– Что за …?
– Не понял!
– Какого … ты взял банку?
– Не понял.
– О …?!
– Сам о..! Объясни толком.
– Банка «Райский сад детства». Ты ее спер!
– Я? С ума сошел?
– Больше некому!
– Слышь…!
– Геннадий! Я тебя взял на работу из жалости.
– Да пошел ты!
– Идиот!
– …! Ничего не понимаю. Позвонил, наорал.
– Хочешь, чтобы я к тебе приехал и по морде надавал?
– Лева, перестань, объясни по-человечески.
– У меня в подсобке стояла жестянка. Пустая. Из старой коллекции. Такие уже давно не выпускают. Я хранил ее из-за ностальгических воспоминаний. Она из первой партии чая, которым мой отец торговать начал. На самой верхней полке ее держал, далеко задвинутой. Сегодня пришла баба. Ей подарили эту самую коробку. Полную. «Райский сад детства».
– И что?
– Ты не понял? Повторяю: ей подарили мою банку, ту, что я держал как память. Чайный лист перемешали с дерьмом! Добавили туда ароматизаторов. И всучили бабе! А банка моя, древняя, пропала. Нет ее в запаснике.
– При чем тут я?
– Больше некому это учудить. В кладовку посторонний не мог войти. А ты туда постоянно шастал.
– Ты сам велел мне порядок там навести.
– Что ты туда подсыпал?
– Куда?
– В чай!!!
– Кто? Я?
– Нет, я!
– Ты? При чем тут я тогда?
– Ясно. Геннадий! Это, случайно, не связано с твоей бредовой идеей насчет искоренения рода Шляхтиных-Энгельманов? Решил осуществить в жизни сюжетец своего романа про Клотильду?
– Они убийцы! Мерзавцы!!!
– Геннадий!
– Что?
– Хочешь остаться без зарплаты и моей помощи?
– Ну… нет!
– Раз «ну нет», то немедленно рассказывай.
– Что?
– Все!
– Не понял!
– Геннадий! Многие знают про твою ненависть к Шляхтиной-Энгельман! Начиная с тех, кто у тебя в соцсетях, и, заканчивая теми, кому ты рукопись про Клодильду отправил!
– …! Уроды! В издательстве одни …!
– Молчать! Баба отравилась ароматизаторами или тем, что ты в коробку запихнул …! твоим наполнителем …! Из-за тебя я материться стал!
– Чего?
– Молчать! Тетка-репетитор сказала, что подумала: госпожа Шляхтина-Энгельман-Красавина не бедная, и решила, будто ей подарили нечто эксклюзивное. Все у меня в голове сложилось. Не дурак Лев Владимирович, не дурак! У старухи есть внучка, школьница. Эта учительница к ней ходит. Ты всучил банку с непотребством своим врагам. А они не стали пить дерьмо, подарили преподавательнице. У той открылась аллергия, она приперлась ко мне. И круг замкнулся. Получи, Лев Владимирович, скандал.
– Ничего не понимаю.
– Лучше помолчи!
– Ты с ума сошел, раз такое говоришь! Кто отравился? Чем? Где?
– Ты генетический мусор! Более ни видеть, ни слышать тебя не желаю. Исчезни из моей жизни! Навсегда. Ищи другое место работы. Псих! Вор!