– Ну и как?

– Вполне готов. Вообще у моего Бориса все хозяйство всегда в идеальном порядке, такой уж человек. Я его попросил быть наготове и, если случится авария, сразу включить генератор. Так что… Нет, ты гляди, гляди, как отплясывают! Прямо хоть конкурс устраивай!

Его восклицание было вызвано тем, что согласно составленной Настей программе настало время быстрых танцев, и в зале зазвучал рок. Настя с Сергеем, Виталий с Леной принялись отплясывать, целиком отдаваясь танцу, но в этот момент свет вдруг мигнул, потом еще раз мигнул – и погас. Музыка стихла, и в наступившей тишине стали слышны завывания ветра и мерный шум ливня за стенами дома.

И тут Гуров различил чей-то (он понял только, что женский) еле слышный шепот:

– Что, пора?

И чей-то ответ:

– Нет, рано.

Вслед за этим рядом с ним раздался голос хозяина дома:

– Прошу всех оставаться на местах! Никакие аварии нам не страшны! Сейчас свет будет!

И действительно, прошло несколько минут, и люстра вновь засветилась – сначала вполнакала, потом на полную мощность.

– Ну, вот видите! – весело воскликнул Кувшинов. – Никакой ураган нам не страшен. Танцы продолжаются! – И повернулся к Гурову: – Пойду, спущусь в подвал, проведаю, как там дела у Бориса. Заодно обсудим, когда он пойдет проверять линию и установит место обрыва – сегодня или завтра.

Однако у Гурова не шел из головы странный обмен репликами, который он услышал.

– Знаешь, Костя, я, пожалуй, тоже с тобой схожу. На всякий случай.

– Почему?! – удивился Кувшинов.

– Что-то мне тревожно, – признался Лев, вспомнив слова Насти, сказанные в библиотеке. – А тревожиться здесь надо в первую очередь за тебя. Не нравится мне череда этих событий: исчезновение кольца на патрубке, потом исчезновение твоего телефона, а теперь еще и авария. Так что я хотел бы быть рядом с тобой.

– Ты что, думаешь, мне нужна нянька? – Константин Геннадьевич не на шутку рассердился. – Череда чередой, а ходить за мной не нужно. Если у тебя энергии много, сходи лучше с девушкой потанцуй.

Не говоря больше ни слова, хозяин усадьбы встал и направился в подвал. Гурова так и подмывало кинуться за ним, но он понимал, что ничего, кроме скандала, из этого не выйдет. Сидеть на месте он тоже не мог, а потому вышел из гостиной и стал бродить из холла в столовую и обратно. Так прошло несколько минут, затем на лестнице, ведущей вниз, в подвал, послышались голоса, и оттуда появились вначале Кувшинов, а за ним механик Бабченко. Увидев Гурова, Кувшинов усмехнулся:

– Что, все же встал на боевую вахту? Как видишь, напрасно: я цел и невредим. И генератор в порядке. Так что можно продолжать веселье. А ты, Борис, – повернулся он к механику, – побудь пока здесь. На всякий случай. Ведь генератор давно не включали.

– Да, я побуду, конечно, – кивнул Бабченко. При этом как-то по-особенному взглянул на Гурова: тому показалось, что механик хочет ему что-то сказать. Он подошел ближе, и Бабченко тихо произнес:

– Я тут вспомнил одну вещь – ну, насчет того кольца на патрубке… И насчет катеров… Я вспомнил, что…

Но тут Кувшинов, уже стоя в дверях гостиной, обернулся и с некоторым раздражением бросил:

– Ну что, Лев, ты идешь или нет? Или будешь продолжать расследовать?

– Да иду я, иду, – ответил ему Гуров.

– Я после вам расскажу, – уже шепотом пообещал механик.

Гуров с Кувшиновым вернулись в зал, где продолжалось веселье. Теперь там шла игра в фанты, причем с такими рискованными заданиями, как «поцеловать стоящего справа от тебя». Этот фант выпал криминалисту Кривобокову, справа от которого стоял Саенко, а за ним – Настя, придумавшая всю эту игру. Жаль, подумал Кривобоков, что супруги заранее не поменялись местами. В конце концов, ему все же пришлось чмокнуть банкира в щеку.