– А увезешь силой моего сына, я на тебя в полицию заявлю и обвиню тебя в этом, как его? А, вспомнил! В кинг-неп-пинге, о! – брат самодовольно улыбнулся и поднял указательный палец к потолку, видимо, радуясь тому, что выговорил своим заплетающимся языком сложное слово.

– А сами уже не в состоянии картошки отварить? – ужаснулась Иришка.

Такого откровенного шантажа от родных людей она не ожидала. О том, что должен был думать в этот момент мальчик, этим двоим было наплевать.

– От крахмала только воротнички стоят! – выдал очередную умную мысль брат. – Что нам эта твоя картошка без мяса?

– А сами купить не пробовали? И сами впроголодь, и ребенка не кормите! Совсем мозги пропили!

– Ты как с отцом разговариваешь? Давно по заднице ремнем не получала? -отец попытался встать из-за стола и даже вытащить воображаемый ремень из штанов. Только вот с пьяных глаз он забыл, что сидел в спортивных штанах с оттянутыми коленками.

– Да она вообще ни разу не получала! Это меня ты драл, как сидорову козу, а Иришеньку ты не трогал! – зло бросил брат. – Она же девочка у нас, да?

– Тогда уж не козу, а козла! – зло бросила Иришка.

– Чего? Это ты меня? Своего старшего брата козлом, что ли, назвала сейчас? – вскинулся брат. – Ах ты, сопля! Или ты думаешь, раз отец тебя не драл, так и я не буду?

– Папа, папа! Не надо! – Никитка бросился к отцу. – Иришка хорошая! Не надо! Я не уеду, папа!

От испуга ребенок даже выговорил трудно произносимую “ш”. Правда, обратила на это внимание только одна Иришка, но это было не главное. Главное было теперь успокоить брата. Раньше, напившись, он агрессии не проявлял.

Брат был выше Иришки и шире в плечах, к тому же пьяным. Не хватало ей сейчас оказаться избитой на глазах маленького ребенка. Почему-то то, что это увидит Никитка, напугало Иришку больше всего.

– Ладно, Жень, извини! – Иришка попыталась проговорить это спокойно. – Ну, чего ты завелся? Конечно ты старше, я младше. Забылась, извини!

– Вот! То-то же! Так бы сразу! Распоясавшаяся баба в доме – к беде! – выдал очередную "мудрую" мысль брат, вернулся за стол и потянулся к бутылке:

– На-ка вот, выпей лучше с нами мировую! – брат протянул Иришке стопку.

Это было хуже всего. Иришка не пила. Совсем. Насмотревшись и на отца с братом, и на посетителей бара, где работала. Алкоголь девушка не переносила на каком-то физическом уровне, вплоть до рвотных рефлексов. " Надо как-то их обмануть" – промелькнула мысль. Увидев испуганные глазенки Никитки, Ирина поняла, что сможет. В баре же может, значит, и здесь сможет. Она подмигнула мальчику и погладила его по голове, шепнув:

– Не бойся. Ты же знаешь, что я не пью.

Никитка чуть расслабился.

– Погоди, я так не могу! Дай, хоть компотом разведу! – Иришка забрала стопку из рук брата и шагнула к комоду, на котором стояла банка с компотом.

– Ха! Слабачка! – услышала она самодовольный возглас брата.

Пусть так, лишь бы поверил! Девушка развернулась спиной к сидящим за столом, частично закрыв им обзор. Они, казалось, и не смотрели на нее, но рисковать не хотелось. Лихорадочно соображая, куда бы ей вылить самогонку из стопки, Иришка потянулась за кружкой, в которой она будто бы будет разводить алкоголь компотом, задела стопку, от чего та упала, разлив самогон. Иришка не дернулась, спокойно налила компот в кружку и лишь потом шагнула за тряпкой. Со словами:

– Компот пролила, – вытерла со стола самогон и вернулась за стол к отцу и брату.

Иришку отпустили только после того, как она, исправно поднимая кружку с компотом на каждый их тост и исправно чокаясь, допила свой компот.