Мне оставалось только смириться, что он такой, какой есть. Безжалостный. Нетерпимый. Равнодушный.

Но Нейтан смотрел на меня с нескрываемым ужасом.

Зря я ему рассказала. Теперь он будет считать меня бревном в дополнение к тому, что я была его фанаткой в средней школе.

Поезд начал притормаживать перед Калайсом: последней и самой долгой остановкой на нашем пути.

Город-порт на этой стороне, после чего мы поедем по живописному мосту, соединяющему два чуждых берега. Но на красоту бесконечного моря сможем полюбоваться, только если проснемся очень рано утром.

Давным-давно пора было улечься спать, но ни один из нас не проявлял признаков усталости. Казалось, мы способны проболтать всю ночь напролет, не важно, какой темы коснемся.

- Но он хотя бы старается? - осторожно уточнил Нейтан, доставая из своей маленькой необъятной сумки десерт: яблочный пирог из популярной сети выпечки Эржентилля, в которую я тоже частенько захаживала.

Я тут же отправила тающий кусочек в рот, наслаждаясь приятным оттенком корицы и горьковатой шоколадной крошки.

- Можно сказать и так, - засмеялась я, пряча неловкость за юмором.

Не держала обиды на Дженара и давно воспринимала свою нечувствительность как досадное, но неизлечимое свойство – еще один аргумент в пользу того, что надо выходить замуж, пока берут.

- Старается закончить побыстрее.

Нейтан не нашелся, что ответить. Но не засмеялся, как я. Вместо этого разглядывал меня так серьезно и проницательно, словно исследовал редкий и необычный объект в научных целях.

Я предположила, что он начнет меня жалеть, но в его красивых синих глазах горело лишь недоумение. А ещё какое-то тёмное желание, словно он сканировал мое тело на предмет возможных патологий и вероятности хирургического вмешательства.

По громкоговорителю объявили время остановки, и Нейтан, вопросительно взглянув на меня, мотнул головой на дверь, предлагая еще раз прогуляться.

Мы вышли на свежий воздух и направились к цветочным клумбам, разделяющим перрон на две части. Тут и там попадались скамеечки, но нам хотелось поразмять ноги после долгого сидения.

Жар солнечного дня спал, приятная прохлада насытила воздух, но на улице все равно было теплее и душнее, чем в кондиционированном купе. Легкий ветерок приносил с моря характерный запах соли.

Где-то вдалеке в последние вагоны садились пассажиры, главное здание станции светилось в темноте и распространяло звуки жизни, здесь же было уединенно и тихо, как в умиротворенно спящем раю.

Найдя в цветах сорняк, мой попутчик с удовлетворенным «ага» сорвал травинку и сунул ее в рот выверенным движением.

После чего взглянул на меня, расслабленно улыбаясь.

Секунды шли, а он все не отводил глаз, будто попал в мое притяжение.

Я тоже не могла оторваться, наслаждаясь зрелищем чувственных губ, мягко обхватывающих тонкий стебелёк. Еще немного, и мне понравится эта его странная, но милая привычка жевать траву. Уже нравилась.

- Ты очень изменилась, Мара, - задумчиво поделился парень, и вдруг, протянув руку, коснулся костяшками пальцев моей щеки. - Я с трудом тебя узнаю…

Все мое тело пронзил электрический разряд, а сердце бешено застучало от неожиданности.

- В лучшую или худшую сторону? – словив неловкость, попыталась я свести волнующий момент к шутке, но Нейтан не поддался манипуляции и остался серьезен.

- Ни в ту, ни в другую. Просто изменилась, - объяснил он. Захватив большим пальцем локон волос, отвел в сторону, слегка задевая кожу. – Повзрослела. Стала совсем красавицей.

«Совсем красавицей», а не просто «красавицей». Выходит, я и в школе казалась ему симпатичной?