– Что ты делаешь?

– Тарелки где?

Я указала на нужный шкафчик. Трентон достал две тарелки, поставил на столешницу и ложкой выложил на них картофель с подливой, кукурузу и курицу, предварительно разделив на части. Потом ушел.

Я все так же стояла рядом со стойкой бара в своей маленькой тихой квартирке, вдыхая ароматы подливы и курицы. С такой наглостью я раньше не сталкивалась, поэтому не знала, как себя вести.

В квартире опять появился Трентон, ногой закрывая за собой дверь. В руках он держал два огромных стакана с трубочками.

– Надеюсь, ты любишь вишневую кока-колу, куколка, иначе мы не подружимся. – Он поставил стаканы рядом с тарелками и сел. Затем выжидательно посмотрел на меня. – Ну и? Ты сядешь или как?

Конечно, я села.

Трентон приступил к еде; поколебавшись, я последовала его примеру. Я словно очутилась в раю, и вскоре моя тарелка как-то незаметно опустела.

Трентон поднял диск с фильмом «Космические яйца»[3].

– Знаю, ты делаешь уроки, так что, если скажешь «нет», я пойму. Но я одолжил этот диск у Томаса, когда он в прошлый раз приезжал в город, и так и не посмотрел.

– «Космические яйца»? – Я изогнула бровь.

Мы с Ти-Джеем миллион раз смотрели этот фильм. Это было нашим общим увлечением, поэтому я не собиралась смотреть его с Трентоном.

– Значит, да?

– Нет. Очень мило с твоей стороны принести обед, но мне надо заниматься.

– Я могу помочь.

– У меня есть парень.

– Видимо, он не так уж хорош. – Трентон даже не моргнул. – Его никогда нет рядом.

– Он живет не здесь. Он… он учится в Калифорнии.

– И никогда не приезжает навестить тебя?

– Пока нет. Он занят.

– А он отсюда?

– Не твое дело.

– Так кто он?

– Тоже не твое дело.

– Отлично, – сказал Трентон, собирая мусор и бросая его в ведро в кухне. Затем он взял наши тарелки и смахнул с них остатки еды в раковину. – У тебя есть воображаемый парень. Я понял.

Я открыла рот, чтобы возразить, но Трентон махнул в сторону посудомоечной машины:

– Эти тоже помыть?

Я кивнула.

– Работаешь вечером? – спросил он, загружая посуду и оглядываясь в поисках моющего средства.

Потом налил немного жидкости в отсек, захлопнул дверцу и нажал на кнопку. Комната наполнилась тихим мерным гулом.

– Нет, у меня свободные выходные.

– Здорово, у меня тоже. Заеду за тобой ближе к вечеру.

– Что? Нет же, я…

– Увидимся в семь!

Дверь захлопнулась, и в квартире вновь воцарилась тишина.

Что сейчас произошло?

Я побежала в спальню и схватила телефон.

>Никуда с тобой не пойду. Сказала же, у меня есть парень.

>Ага.

У меня отвисла челюсть. Этот человек не принимал «нет» в качестве ответа. И что мне теперь делать? Пусть постоит под дверью, пока не надоест стучать? Это очень грубо. Как и он сам! Я же сказала «нет»!

Не надо заводиться. Рейган придет домой, наверняка вместе с Коуди, и скажет Трентону, что я ушла. С кем-нибудь еще. Это объяснит, почему моя машина припаркована возле дома.

Какая же я все-таки умная. Достаточно умная, чтобы все эти годы держаться подальше от Трентона Мэддокса. С ранних лет я видела, как он флиртует, соблазняет, а потом сбегает. Ни один прием Трентона Мэддокса не собьет меня с толку.

В семь часов я стояла, согнувшись пополам, и сушила волосы феном. Зеркало в нашей крохотной ванной заволокло паром, поэтому я не видела своего отражения. Тонкое потрепанное полотенце, обернутое вокруг груди, еле прикрывало мое тело. Нам определенно нужны новые полотенца. Как и много чего еще.

Рейган вернулась домой лишь в начале седьмого, поэтому мне пришлось наспех объяснить ей свой план, чтобы она знала, как дать Трентону от ворот поворот. В пять минут восьмого я надела свою любимую толстовку с эмблемой «Истерна» и серые спортивные штаны в тон. В десять минут восьмого Рейган плюхнулась на диван с миской попкорна и откинулась на голубые подушки. На подруге были темно-синие штаны для йоги и топ с цветочным принтом.