Я снова открыла глаза. Все было как прежде: серость вокруг и неподвижный темный силуэт напротив. Беспокойство улеглось, но снова погружаться в темноту не хотелось. Возникло ощущение, что я пробыла в ней слишком долго.

– Все хорошо. Я буду здесь, – повторил Хранитель. Он опустился на пол у изголовья кровати и сжал мою протянутую руку. Так я точно смогу вернуться, если вдруг во мраке зайду дальше необходимого. Его присутствие подарило, наконец, умиротворение моей терзаемой вопросами душе.

Я – никто, без мыслей и прошлого. Без имени. Но по крайней мере я не одна.

Сон был беспокойным. Может, разум и понимал, что мне нечего бояться, но стоило только погрузиться во тьму чуть дальше, страх выдергивал мое сознание обратно к реальности. Страх не давал покоя, какой-то подсознательный, пришедший из прежней жизни, страх уснуть навсегда. Каждый раз я распахивала глаза с безумно колотящимся сердцем, и каждый раз видела перед собой только спокойное лицо Хранителя. Так продолжалось все то более темное время, что в Склепе называется ночью.

Когда я проснулась в последний раз, приняв решение прекратить эти попытки выспаться, Хранитель все еще был здесь и все еще сжимал мою протянутую руку. Он уронил голову на сгиб локтя и бесшумно дремал в совершенно не пригодной для сна позе. Теперь во мне проснулась совесть: я должна была подумать о нем раньше, ведь не только я нуждалась во сне. Мало того, что я заняла единственную кровать, так еще и эгоистично заставила его сторожить меня всю ночь напролет. Долго ли это будет продолжаться? Пора перестать строить из себя неженку.

Я аккуратно разжала онемевшие после сна пальцы, и это простое действие далось мне с великим трудом. Хранитель проснулся почти моментально. Он поспешно убрал руку и улыбнулся какой-то быстрой виноватой улыбкой.

– Ты плохо спала. Часто просыпалась.

– Да. Не знаю почему.

– Это нормально. И это скоро пройдет, должно пройти. Когда ты поймешь, что тебе нечего бояться. Если ты появилась в этом месте, обычный сон не заставит тебя уйти.

– Я это понимаю, но… – Я села в кровати, повертела головой, принялась разминать затекшие мышцы на руках. – В следующий раз буду спать на полу. Прости, что не подумала об этом сразу.

Хранитель печально улыбнулся и пожал плечами.

– Мне не слишком-то нужен сон. Сновидений я все равно не вижу. Это просто средство, чтобы провести время между одним одинаковым днем и другим.

Это прозвучало с оттенком обреченности, отчего мне стало невероятно грустно. Должно быть, Хранитель уже давно привык к такому укладу жизни. Одинокие, однообразные серые дни, где нет ничего, кроме склепа и его мертвых обитателей. Такая жизнь представляется до ужаса тоскливой.

– Скоро мне нужно будет заняться моими обычными делами в башне. Если хочешь, ты можешь составить мне компанию.

– Конечно, – поспешно откликнулась я, едва дав ему закончить фразу. Мысль о том, чтобы остаться в этом месте в одиночестве, все еще заставляла сердце трепетать от необъяснимого ужаса. Кажется, исполнение обещания "не строить из себя неженку" откладывается на неопределенный срок.

Хранитель отвернулся к выходу в попытках скрыть робкую улыбку. Дверь была закрыта на ключ. Накануне вечером я не придала этому значения, но теперь возник вопрос: если в Склепе кроме нас никого нет, для чего нужны такие меры предосторожности?

Круглый зал с пятью дверями на первый взгляд ничуть не изменился. Равномерный серый свет заполнял собой башню. Густая тишина, царившая здесь, все еще казалась умиротворяющей, но мне не хотелось ее слушать, не хотелось поддаваться ее чарам. Возникло какое-то необоснованное ощущение, схожее с тем, что преследовало меня при попытках заснуть. Тишину хотелось заполнить хотя бы звуком собственных шагов.