В голове у меня все смешалось. Лондон? Агент? А теперь еще Япония. Впрочем, почему бы Дэвиду и не оказаться в Лондоне. Ведь где-то же он есть. То, что я не думала о нем почти десять лет… То, что я запретила себе думать, не означает, что Дэвид умер для всего мира. А мне хотелось бы, чтобы он умер не только для меня? Что за ерунда! Он же ничего мне не сделал. Да, вот именно. Ничего. Или все. А я…

– Вы уверены, что мы говорим об одном и том же Дэвиде? – вырвалось у меня.

– А что вызывает у вас сомнения? – В голосе агента засквозило напряжение, британский акцент стал отчетливей.

«Сюзанна, вот что! – чуть не заорала я. – Дэвид – тот Дэвид, которого я знала – никогда бы не вернулся домой, пусть даже его мать лежала бы в луже собственной мочи в хосписе, а если бы и вернулся, то только для того, чтобы лично ускорить ее переход в мир иной… А может, – осенила меня внезапная мысль, отзываясь ледяной щекоткой в кончиках пальцев, – именно для этого он и приехал?»

– Прошло столько лет, – пробормотала я, лихорадочно соображая. Что может знать этот агент? Едва ли Дэвид с ним близок. Хотя… рассказал же он Кавендишу о «лучшем друге». – Почему вы звоните именно мне? Если… – Мне пришлось сделать усилие, чтобы произнести имя, которое казалось наиболее безопасным. – Если Шторм навещал мать, то не логичнее было бы спросить в больнице или у его семьи?

Собеседник тяжело вздохнул.

– В том-то и дело. Пришлось повозиться, чтобы раздобыть нужные номера, но… родственники Дэвида не видели. Ни в больнице, ни дома он не появлялся. Вот я и подумал: может быть, вы?..

Незавершенный вопрос повис в пространстве. Все это не имело никакого смысла.

– Мистер Кавендиш, – я постаралась, чтобы голос звучал твердо, – сегодня я услышала о Дэвиде впервые за десять лет. От вас. Так что, боюсь, ничем помочь не смогу.

– Что ж… – Человек по ту сторону Северного моря колебался. Неужели не верит мне? – Тогда прошу прощения за беспокойство. Однако… Если Шторм все-таки объявится… Не передадите ему, чтобы срочно мне позвонил?

Я пообещала, как будто такая возможность действительно существовала. Кавендиш уже прощался, когда я неожиданно для себя самой прервала его:

– Скажите, а… где можно купить книги Дэвида? То есть… Не могли бы вы подсказать пару названий? – Загадочное молчание англичанина подстегивало. Неужели Шторм так известен? Вроде бы я слежу за новинками, особенно англоязычными, но совершенно не помню автора с таким именем. – Хотя вот что: я сама могу их найти на сайте издательства. С каким вы сотрудничаете?

В телефоне послышалось хмыканье, похожее на подавленный смешок.

– Мисс Даль, к сожалению, я имею очень далекое отношение к миру литературы, впрочем, как и мой клиент. Шторм – не писатель. Он модель.

Настала моя очередь смеяться. Я хохотала, а мир вокруг затягивала прозрачная пелена слез. Надо же, а я на миг подумала… Полный тезка, бывает же такое совпадение. Да, и еще где-то в этой маленькой, затерянной на карте мира стране есть другая девушка с именем Чили. Которой повезло быть соседкой мальчика по имени Дэвид. Все это, конечно, просто чья-то идиотская шутка. А мистер Кавендиш неплохо подделал лондонский выговор.

– Не вижу в этом ничего забавного. – Голос в телефоне похолодел сразу на сотню градусов. – Взгляните на обложку «Л’Оффисиель хоммес» за лето прошлого года. Если, конечно, вам действительно интересно, чем занимается Дэвид.

В ухе запищали короткие гудки.

– Хоть один человек в этой гребаной хате чему-то радуется! – Кристина хлопнулась на кресло-качалку у окна и гневно вытянула в мою сторону ноги в пушистых носках.