— Значит так, слушай сюда. На самом деле проблема в сиськах.

— Ты сам сказал, что они у меня есть!

— Есть. Но проблема в том, что их никто не видит.

— Ты предлагаешь мне притянуть их веревочкой к ушам?! Извини, они пока хорошо стоят, не дотянутся.

— Ладно, каюсь, тут я неправильно выразился. Их не вижу я. Короче, Островская, сиськи нужны для того, чтобы их трогать. И кто-то должен это делать. Этим человеком просто обязан быть я. Имей совесть, когда мне уже перепадет?

— И все-таки ты идиот, Чернов. Для справки, грудь придумана, чтобы ею кормить младенца, кажется, так.

— Окей, младенца у нас нет. Значит, я буду за младенца. Чего она простаивает просто так?

— Запылится еще, да?

— Именно! — тянет ко мне ладонь, немного оттопыривая края моей рубашки. — Внизу, наверное, все вообще уже запылилось и мхом заросло.

— Паутиной.

— Что?

— Паутиной, говорю, заросло. Коль, а без шуток. Хорошо, что ты у меня есть. Можно обозвать, как хочешь, и ничего тебе не прилетит в ответ. Ляпнуть что-нибудь этакое и не бояться выглядеть дурой. Это здорово, правда?

— Ну вот, если я такой у тебя есть, осчастливь уже меня, а?

— Тебе девушек мало? Ты вчера с первокурсницей в туалете зажигал, я сама видела. Тебе сколько еще нужно, а?

— Но это все не то, как ты, блин, не понимаешь? Я ж тебя хочу.

— Все, закончили эту тему, — отстраняюсь от Коли.

— Ну, конечно, закончили. Тема сисек, как всегда, не раскрыта. Иди сюда, ущербная, — вновь обхватывает меня своей ручищей и прижимает к себе. — Все будет хорошо, вот увидишь, — заглядывает мне в глаза и улыбается. — В пятницу мы идем в клуб. Именно об этом я говорил. Давай только без этих соплей, типа «не хочу, меня брат не отпустит» и все в этом духе. Ты взрослая, почти двадцатилетняя девица, которой срочно нужно выгулять грудь. Да, девочки, — шепчет, наклоняясь еще ближе. А мне впервые за последнее время становится смешно, особенно, когда этот идиот начинает что-то нашептывать про выгул.

— Все, хватит. Я домой хочу, еще дел куча.

Встаю из-за стола, Коля тут же кладет деньги на столик, берет меня за руку и в который раз за сегодня пытается к себе прижать. Ладно. Не хочется бить его по рукам, все-таки общественное место. Коля открывает дверь своего автомобиля, приглашая меня на пассажирское сиденье, а сам садится за руль.

— Предупреждаю, сегодня я пас и твоего кота ни в какую больницу не повезу. У меня дела.

— Больно надо, сама справлюсь, — вру, конечно. Коля единственный, кто всегда соглашается ездить в клинику.

— Вик, ну тебе не кажется, что его пора усыпить? Ну, правда, сколько можно делать ему эти уколы? Все равно со дня на день помрет. Это всего лишь животное. В конце концов, естественный отбор. Заведешь себе нового. Чего ты за него так цепляешься?

Поворачиваюсь к нему и, кажется, начинаю понимать людей в состоянии аффекта. Когда тема заходит о Тоше, у меня назревает неконтролируемая агрессия. Почему никто не может меня понять?!

— Это животное в тысячи раз лучше некоторых людей. Ты себя тоже усыпишь, если что-то случится?!

— Все, это бесполезно. Лучше вернемся к нераскрытой теме. Как-то бодрее было.

— Веди машину и не беси меня, — отворачиваюсь к окну и пытаюсь сдержать непрошеные слезы. Боже, какая же я размазня.

— Вик, ну чего ты обижаешься? Давай отложу свои дела, и вечером съездим вместе в клинику.

— Нет, меня брат отвезет.

— Ладно, не дуйся.

— Не буду.

***

Никакой Максим в клинику меня не отвезет. В принципе я на это особо и не надеялась. В очередной раз позвонив брату, получила мягкий посыл на такси. Официально он занят, на самом деле его просто бесит мой кот. К этому я уже привыкла, поворчит и на выходных все равно отвезет. А вот в будни тема закрыта. Ладно, попытка – не пытка, закрыта тема – значит, закрыта. Беру Тошу в переноску и спускаюсь вниз, к заранее вызванному такси.