- Да, ты права ничего, - грустно кивнула сестра. – Может быть, он просто отстанет от тебя и отпустит нас всех?

- Ты сама в это веришь?

Я обхватила руками чашку с горячим чаем и зажмурилась от удовольствия, чувствуя ладонями обжигающее тепло. Я медленно отогревалась, и это было такое волшебное чувство, что хотелось мурчать от удовольствия, и только сейчас я внезапно осознала, а что если внутренний заставляющий дрожать холод это то, что чувствовал Ранион последние восемь лет? Многие дни и годы без возможности согреться и оттаять? Стало страшно за него, и снова накатила тоска. Что же я натворила, и как это исправить. Ответа на этот вопрос не было. Я допила чай, попрощалась с Китти и отправилась в свою новую квартиру, которая находилась на другом конце улицы. Женевьев порывалась идти меня провожать,  но я не видела смысла. Мои окна хорошо видно отсюда, у меня были ключи и понимание, куда нужно идти, уж не заблужусь, а  если Ледяной захочет заявить о своем присутствие, то уж точно Женевьев меня не спасет.

Я закуталась в меховую шубу, почти до самого носа, натянула капюшон и перебежала дорогу, сразу же нырнув в подъезд. Тут были цветы на подоконниках и высокие лестничные пролеты. На каждом этаже по две квартиры и одна под самой крышей – та, которую занимала я.  Немного нервничала, когда открывала дверь ключом, но когда зашла, то словно попала домой. Ко мне с мявом кинулся Пэрсик, который почти весь день сидел тут один, а потом мой взгляд упал на пакеты с фирменным знаком. Я сегодня видела его на вывеске того магазина, в котором меня поджидал Ранион. Я осторожно заглянула внутрь и обомлела. Платья. Те три, которые я приглядела, и еще несколько того же размера, но других расцветок и фасонов. Еще пакет с новой  очень теплой шубой  искрящейся от магии, теплые сапожки и записка. «Если ты замерзнешь и умрешь, мне будет не с кем играть, Рыжик»

Я стояла и чувствовала, как дрожат руки. Смотрела на пакеты, словно там поселился ядовитый скорпион. Мою душу раздирали противоречивые чувства - благодарность и злость, страх и жалость, и все это было щедро замешано на коктейле  из безысходности.

Я просто игрушка в его руках. Игрушка, которую  ледяной сломает, как только она перестанет вызывать интерес. И я не имела ни малейшего понимания, что с этим можно сделать. Попытаться разрушить проклятье? Или убить Раниона? Обе мысли были одинаково бредовыми и неосуществимыми. Я создала безупречного ледяного монстра и стала его жертвой.

Пакеты с одеждой  в центре небольшой комнаты выбили из колеи окончательно. Они означали, прежде всего, то, что я никуда не могу деться от Раниона,  он найдет меня везде. В любую секунду меня может сковать мороз, окна могут покрыться инеем, и в моем уютном мире наступит зима. Это пугало, поэтому я обошла стороной платья, стараясь даже не смотреть в  сторону покупок и начала изучать то место, где мне придется жить. Предполагаю, до самой смерти. Почему-то я была уверена, смерть наступит стараниями Раниона раньше, чем я состарюсь.

Комната небольшая. В углу диван. Он служил и кроватью, шкаф, трюмо, книжные полки и камин, возле которого стояло кресло-качалка. На нее был небрежно накинут вязаный плед. Пожалуй, этот уютный уголок понравился мне больше всего. Наверное, приятно устроиться тут с книжкой и чашкой имбирного чая, когда за окном завывает вьюга. Только вот в моей реальности вьюга  будет завывать, боюсь, внутри помещения.

Кухонька была совсем маленькой, на ней могла поместиться только я одна. Я поставила чайник и присела на высокий стул у окна,  уставившись на  заснеженную улицу и горящие окна дома напротив. Где-то там за задвинутыми шторами бегала Китти, а Женевьев готовила ужин.