– Миледи, вы королева. Почему вы тайком читаете эту книгу?

Гертруда вздохнула.

– Милая Офелия, – ответила она, – король – человек благочестивый и праведный. – Она прикоснулась к его миниатюрному портрету, который носила на ленточке вокруг шеи. – Он был бы огорчен, узнав, что я читаю подобные истории, которые, как считают мужчины, не предназначены для ушей леди.

– А поскольку я не леди, они мне не повредят? – спросила я.

Смех Гертруды походил на звон колокольчика.

– Ты мудрая и остроумная девочка, Офелия. Ты экономишь слова и не тратишь их зря. Более того, ты – честная. Я знаю, что тебе можно доверять, ты не станешь сплетничать по поводу моего пристрастия к любовным историям.

– Я тоже полюбила эти истории, – призналась я, – потому что мне нравится читать об умных женщинах, которые обрели любовь.

– У тебя душа как у леди, Офелия. Хоть ты и не родилась в аристократической семье, ты достигнешь величия, – сказала Гертруда и легонько поцеловала меня в лоб.

Я чуть не расплакалась от ее прикосновения, и навсегда сохранила его в памяти. Были ли губы моей матери такими же нежными?

– За что мне такая милость? – прошептала я.

– Потому что Элнора – пуританка, а Кристиана – тщеславна и глупа, – сказала она, неправильно поняв меня. Для меня самым ценным был поцелуй, а не чтение. – Ты, Офелия, благоразумная девушка, но несведуща в вопросах любви и страсти. Необходимо тебе узнать светские обычаи и пороки мужчин, чтобы ты могла им противостоять. Поэтому читай, что захочешь, моя дорогая.

Меня удивило, что Гертруда, которая, казалось, совсем меня не замечала, в действительности хорошо меня понимала. Поэтому, воспользовавшись ее разрешением, я много читала, только тайно, и эти книги дополняли мое образование при дворе. Я узнала из книг Элноры о правилах поведения, как важно быть добродетельной, а романы Гертруды поведали мне о радостях любви и способах их получить. Я представляла себе то время, когда стану достаточно взрослой, чтобы наслаждаться такими радостями, и с нетерпением ждала его.

Тем не менее, иногда я сомневалась в пользе той или иной истории. Однажды вечером я читала Гертруде о ревнивом чиновнике, который отравил жену зеленью для салата за то, что она завела молодого любовника. Эта история развеселила Гертруду, но я не разделяла ее веселья.

– Что, ты разве пуританка, и тебе не смешно? – упрекнула она меня.

– Нет, но меня тревожит этот рассказ о том, как неправедный поступок женщины заставил ее мужа убить ее. Она была скорее слабой, чем испорченной, – сказала я.

– Это же выдумка, Офелия, а не реальная история. Мы часто любим читать о поступках и желаниях, на которые сами не осмеливаемся. В этом и прелесть таких сказок.

– Но я не могу поверить, что мужчины и женщины способны совершать такие злодеяния во имя любви, – возразила я.

– О, они их совершают, и будут совершать, – ответила она многозначительно, и прекратила разговор.

Так как мудрость Гертруды открыла мне глаза, я стала с бо́льшим вниманием прислушиваться к сплетням Кристианы и других дам. Я обнаружила, что жизнь в Эльсиноре действительно очень похожа на те истории, которые я читала вместе с Гертрудой.

И мужчины, и женщины в равной степени стремились получить как можно больше удовольствий и как можно меньше пострадать за это. Но дамы хотели добиться удовлетворения в любви, а мужчин больше всего манила власть.

Мой отец, поняла я, был одним из таких мужчин. Он хотел обладать знанием, некими тайными сведениями, которые мог бы использовать себе во благо. Я начала опасаться Полония, когда он навещал меня, надев маску любящего отца. Потому что он отводил меня в сторонку и задавал прицельные вопросы.