По лестнице для посетителей, Ролдан поднялся к главному входу. Монолитные двери, имитирующие дуб, подсвечивали холодные софиты. Направлены точно на створки портала, чтобы ни один случайный гражданин не прошел мимо. Знал, куда идет.

Хотя можно в слепую ориентироваться в пространстве.

По опыту Ролдан знал, что многим людям этого недостаточно. Им требуются вот эти бесполезные, больше символические способы информирования. Потому с улиц города никуда не делись указатели.

Выступающие далеко вперед контрфорсы прикрывали от ветра. Здесь под массивом строения даже комфортно. Чернота и неприветливость стен создавала уют, когда вокруг разлился бесконечный дождь.

Редкие капли срывались с карнизов. Большинство отводилось в стороны, подчиняясь хитро расположенным ливневым каналам. Избегшие такой участи капли превращались в пар, туманом концентрируясь вокруг вытянутых ламп софитов.

Двери, не дожидаясь команды, отворились. Так происходило всегда. Ведь попасть внутрь мог всякий желающий.

Ролдан заскочил внутрь, в тайне мечтая, чтобы проклятые створки буквально захлопнулись за спиной. С треском, грохотом, подобно опускающейся могильной плите!

Те неспешно, по-змеиному шипя смыкались. И до той поры внутрь проникал леденящий ветер, с которым не справлялись ни пол, ни тепловой экран на входе. Ролдан не помнил, когда последний раз включали это устройство.

– Погодка нынче ужасная, – жизнерадостно приветствовал его андроид в серой униформе.

Ролдан встряхнулся и только сказал «ага». Вступать в диалог он не хотел, потому поспешил к лифтам, минуя незримые системы защиты и контроля.

Андроиду не требовалось знакомиться с профилем человека, они прекрасно знали друг друга. Вот уже десять лет он занимал место на входе в атриум ведомства.

Полукруглая стойка, украшенная мониторами с лихими графиками и заваленная листами, исписанными вручную. Ролдан знал, что этим листам уже лет сорок, но те не потеряли ни в белизне, ни в яркости символов на них.

Приходилось соблюдать образ. А иллюзорный беспорядок, сохраняемый уже полвека, создавал правильное настроение. Не только у гостей, но и у сотрудников ведомства.

Ролдан лишь мельком взглянул на яркую, стойку, улыбнулся служащему. К сожалению, он ничего не мог поделать с тем беспорядком, коим стал причиной. Влажные следы остались на мозаичном полу. Скапливались в лужицы, испарялись, заставляя вентиляцию проглатывать излишки влаги.

Роботы уборщики дождались пока человек покинет атриум и выпорхнули из своих ниш. Принялись отсасывать и оттирать следы.

Ролдан пробежал по длинной кишке коридора с тяжелым, ворсистым ковром и заскочил в лифт. Он ударил пальцем в сенсорный экран с такой силой, что сломал ноготь. На пластике появилась цифра этажа, где находился кабинет Ролдана.

Створки лифта наконец-то закрылись, скрывая вид испорченного ковра и запах улицы. Ролдан облегченно вздохнул и нагнулся, выискивая отслоившуюся ногтевую пластинку.

Начало движение ощущалось по перемене цифр на экране. Палец уже можно было убрать, но Ролдан рефлекторно его держал: поверье, что машина работает активнее, если уделять ей внимание.

Лифт шел с равномерной скоростью, перемещаясь в пространстве, не задуманном природой. Человек не должен так двигаться, что не отменяло самого факта движения. Лишь птицам – из видимых существ, доступны небеса.

К сожалению, проклятие закрытой комнаты, двигающейся вверх и вниз не удалось победить никакими техническими средствами.

Потому коробка представляла собой простое, без украшательств устройство.