– Пять минут, и последний раз было очень больно.

– Похоже, пора. Все будет хорошо.

Мне показалось, язык у него слегка заплетался и от него пахло спиртным. Должно быть, почудилось. Он был диаконом в церкви и не стал бы пить. Может, от схваток мерещится всякое. Я посмотрела на него пристальнее. Под глазами залегли круги, волосы растрепаны.

– У вас усталый вид. С ребенком Миллеров все нормально?

– Все отлично, просто роды длились дольше, чем мы ожидали. Он шел ножками вперед, и нам пришлось с ним повозиться.

Тут снова начались схватки. Доктор Уилсон прижал ладонь к моему животу, пока они не ослабли.

– Давай-ка посмотрим, – сказал он, раскрывая одеяло.

И хотя я знала, что доктор Уилсон постоянно принимает роды, все же мне неловко было показывать ему свои интимные места. Я отвернулась к стене, пока он не закончил. Наконец он сказал:

– Я вижу головку. Когда снова начнутся схватки, нужно будет тужиться, Мод.

Я лишь коротко кивнула. Доктор снова укрыл меня одеялом, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Мне показалось, что он заснул. Всего через несколько секунд схватки повторились, и эти были самыми тяжелыми. Я подтянула коленки и сделала глубокий вдох. Затем напряглась изо всех сил – и вдруг почувствовала, как он выскользнул из меня. Боль прекратилась. Доктор Уилсон спал, как убитый.

– Джеймс! – позвала я.

Джеймс вбежал в комнату.

– Кажется, все. Разбуди доктора.

Джеймс выругался, – впервые в жизни я слышала от него такое, – и потряс доктора за плечо. Тот подскочил, глаза его резко распахнулись.

– Кажется, ребенок родился, – сообщила я.

Доктор Уилсон отвернул одеяло и взял ребенка.

– Ну конечно! Эх, вот все бы так быстро рождались!

Сердце мое заколотилось.

– Она не плачет – это нормально?

– С ней все в порядке. Не все дети плачут, Мод.

Он поднял ее так, чтобы я ее увидела. Личико было все сморщенное и синюшное, но она сучила в воздухе крошечными кулачками и, похоже, нормально дышала. Доктор Уилсон перетянул и перерезал пуповину. Затем снова нажал мне на живот, с одного бока и с другого. Потом осмотрел ребенка, завернул в покрывальце и вручил Джеймсу.

– Она в порядке, Джеймс, а я так устал, что с ног валюсь. Я, пожалуй, пойду. Искупайте его сами.

Взял свой чемоданчик и вышел. Джеймс держал малышку так, как будто она его обжигала, и в изумлении смотрел вслед врачу.

– Что мне делать, Мод?

– Просто промокни тряпочку теплой водой и обтирай ее, пока не станет совсем чистенькой. Смотри, сильно не разворачивай, чтобы не простудилась.

Мне так хотелось сделать это самой, но я не могла даже головы поднять. Но не успел Джеймс начать купать нашу малютку, как все мое тело охватила очередная волна боли. Я поневоле вскрикнула:

– Кажется, еще один, Джеймс! Скорее беги за доктором Уилсоном!

Джеймс положил недомытого ребенка в люльку, укрыл одеяльцем и выскочил за дверь. Через несколько минут он вернулся.

– Сестра Уилсон пыталась его разбудить, но он сказал, что нет никакого второго ребенка и с тобой все нормально. Сказал, что зайдет завтра.

Спазм повторился, не такой сильный, как схватки перед рождением ребенка, но мне все равно было очень больно. Я подумала, что надо снова тужиться. Задержала дыхание и сделала толчок. Из меня вышел какой-то сгусток.

– Джеймс, посмотри, все ли с ним нормально.

Он отвернул покрывало.

– Это не ребенок. Это непонятно что.

Я попыталась приподнять голову, но сил не хватало.

– Сбегай в дом, посмотри, не вернулась ли твоя мама.

Он выбежал из комнаты и через минуту вернулся.

– Папа сказал, она еще не приехала, но как только приедет, он тут же пришлет ее к нам. Может, привести Хелен или еще кого из женщин?