Позже он объяснял мне, что прелесть подобных путешествий заключается именно в том, что совершать их надо без денег и без всякой подстраховки. Только тогда они приносят то неизъяснимое счастье, о котором он мечтает долгими зимними вечерами, сидя на диване Natuzzi напротив домашнего кинотеатра Bose.

Кстати, именно домашний кинотеатр доставляет мне больше всего хлопот в Вериной квартире. Техника эта, лучшая в мире по части воспроизведения звука, чрезвычайно капризна и требовательна в уборке. Например, рядом с ним нельзя пылесосить обычным пылесосом. Ибо вся микроскопическая пыль, которой удалось миновать фильтры, моментально покрывает поверхность колонок под рассеивателями. Даже водный пылесос не может справиться с уборкой в этой комнате, потому что шланги и сочленения не бывают герметичными. Поэтому уборка в «кинотеатре» делается только вручную. Даже потолок мне приходится протирать шваброй, на которую намотана специальная финская тряпка, смоченная в привезенной из источника воде с добавлением некоторых ингредиентов. Их я не назову, ибо планирую в ближайшее время зарегистрировать этот состав и получить патент, который потом продам фирме Bose. Для окон я использую другой состав, для пола – третий и так далее. Чтобы вычистить портьеры, их необходимо снять, вынести в другую комнату, там пропылесосить, а уж потом повесить обратно. Хорошо еще, я уговорила Веру купить в «кинотеатр» портьеры из специальной пылеотталкивающей ткани. А то погибла бы я с прежними бархатными, которые втягивали пыль, как губка воду.

В последнюю очередь протирается экран жидкокристаллической панели, все пластиковые и металлические части телевизора и колонок. Для этого также существуют отдельные кисточки, тряпочки, жидкости и так далее.

Но и это еще не все. Раз в месяц я снимаю задние крышки с телевизора, напольных колонок и сабвуфера (басовой колонки, спрятанной в углу) и микропылесосом обрабатываю все, что там находится. Отверточки, которыми я прикручиваю крышки обратно, выглядят чрезвычайно стильно, и я каждый раз испытываю жестокое искушение спрятать одну их них к себе в сумку. Но, к сожалению, такое в нашей работе невозможно. Приобретя милую безделушку, потеряешь клиентов, репутацию и все остальное. Да и вообще, воровством пробиваются только те, кто не смог открыть в себе какого-нибудь созидательного таланта. Например, таланта к уборке.

В первый понедельник октября Вера Петровна, от окна к окну, подобно древнерусской Ярославне, не пошла на работу, осталась дома ждать мужа.

– Верочка, – не выдержала я, – скажи мне, дуре, ты его любишь очень? Почему ты, безупречная женщина, позволяешь так с собой обращаться? – Выговорила и тут же прикрылась подушкой с кровати, которую в это время убирала, опасаясь тапка в голову.

– Я его люблю, ты считаешь? Не бойся, не трону. Да я уже и не знаю, что такое я, а что такое он. Мы столько лет вместе. Вместе выросли, почти подростками поженились, вместе прожили взрослую жизнь, вместе начинаем стариться. Стерлись границы между личностями. Все думают, что он пьет и бродит оттого, что я карьеру сделала, а он – неудачником себя чувствует. Нет. Человек, для которого главное – каждый день встречать восход, не может быть неудачником. Думаю, он даже не понимает, что это такое… Жалеет он меня. В мужчине для меня единственное важно – чтобы он мог меня искренне, без задней мысли, без снисходительности, без иронии пожалеть. Просто за то, что родилась женщиной. А когда меня так пожалеют, я горы сверну.

– А что, никакой другой, нормальный мужчина не может пожалеть?