Клай понятия не имел, прав Рикарди или нет, запаха горящего бензина он не чувствовал (по крайней мере пока), но мысленным взором – с визуализацией у него, художника, проблем быть не могло – легко представил себе треугольник городского бетона, горящий, как пропановый факел, в спускающихся сумерках.

– Может гореть современный большой город? – спросил он Тома. – Построенный главным образом из бетона, металла и стекла? Может гореть, как горел Чикаго после того, как корова миссис О’Лири ногой перевернула керосиновую лампу[27]?

– История с коровой не более чем городская легенда, – встряла Алиса. Она терла шею и затылок, словно у нее разболелась голова. – Так говорит миссис Мейерс, наша учительница американской истории.

– Конечно, может, – ответил Том. – Посмотри, что случилось с Всемирным торговым центром после того, как в башни врезались самолеты.

– Самолеты с полными баками, – указал мистер Рикарди.

И стоило лысому портье упомянуть про керосин в самолетных баках, как в маленькой комнатке запахло горящим бензином, запах этот проникал в вестибюль через разбитые дверные панели и окно, просачивался под дверью кабинета, как злой дух.

– Как я понимаю, насчет заправочной станции «Шелл» вы попали в десятку, – заметил Том.

Мистер Рикарди подошел к двери между кабинетом и вестибюлем. Отпер и открыл. Через дверной проем Клай увидел вестибюль, покинутый, темный, никому не нужный. Мистер Рикарди шумно втянул носом воздух, закрыл дверь, запер ее.

– Запах слабеет.

– Вы принимаете желаемое за действительное. – В голосе Клая слышалось сомнение. – Или так, или ваш нос к нему привыкает.

– Думаю, он прав, – поддержал портье Том. – Дует достаточно сильный западный ветер, то есть воздух несет к океану, а если мы только что слышали, как взорвалась новая заправочная станция, которую построили на углу Ниленд– и Вашингтон-стрит, около Медицинского центра Новой Англии…

– Именно она, все так, – перебил его мистер Рикарди. На его лице отражалось глубокое удовлетворение. – Строительство вызвало такие протесты! Но все решили взятки, можете мне…

– …тогда больница сейчас горит, – Том не дал ему договорить, – вместе со всеми, кто в ней находится.

– Нет. – Алиса поднесла руку ко рту.

– Думаю, да. И на очереди Центр Ванга[28]. К ночи ветер может утихнуть, а вот если не утихнет, тогда к десяти вечера сгорит все, что расположено восточнее Массачусетской автострады.

– Мы находимся западнее, – указал мистер Рикарди.

– Тогда мы в безопасности, – сказал Клай. – Во всяком случае, от этого пожара. – Он подошел к маленькому окну кабинета мистера Рикарди, встал на цыпочки, всмотрелся в Эссекс-стрит.

– Что ты видишь? – спросила Алиса. – Люди есть?

– Нет… да. Один человек. На другой стороне улицы.

– Он – из безумцев? – задала она новый вопрос.

– Не могу сказать. – Но он мог. По дерганому бегу, по тому, как человек постоянно оглядывался. В какой-то момент, до того, как скрыться за углом на перекрестке с Линкольн-стрит, мужчина чуть не врезался в стеллаж с овощами и фруктами, выставленный перед продовольственным магазином. И хотя Клай не слышал его, он видел, как непрерывно шевелятся губы мужчины. – Все, ушел.

– Больше никого нет? – спросил Том.

– Сейчас нет, только дым. – Клай помолчал. – А еще сажа и пепел. Как много, сказать не могу. Кружит ветром.

– Ладно, ты меня убедил, – принял решение Том. – Уроки я усваиваю медленно, но не из тех, кого ничему нельзя научить. Городу суждено сгореть, и в нем не останется никого, кроме безумцев.

– Думаю, ты прав, – ответил Клай. Только он не думал, что выведенная Томом формула относится исключительно к Бостону. Просто на данный момент он не хотел заглядывать за границы этого города. Со временем он мог расширить свой кругозор, но лишь убедившись, что Джонни в безопасности. А может, общая картина всегда находилась бы за пределами его понимания. В конце концов на жизнь он зарабатывал маленькими картинками. Но, как бы то ни было, эгоистичная личность, которая жила в глубинах его подсознания, не преминула послать ясную и четкую мысль. Она пришла, расцвеченная синевой и темным, сверкающим золотом.