– Он проработал в отеле тридцать пять лет и, я уверен, говорил об этом каждому нашему гостю, которого провожал в номер. Большинству из них дважды.

Бостонский выговор действовал Клаю на нервы. Он подумал, будь это пердеж, так напоминал бы звуки, которые выдувает на горне ребенок, страдающий астмой.

– Какой-то мужчина вышел из лифта, – продолжил портье, заходя за стойку. Возвращаясь туда, где чувствовал себя как дома. Свет висевшей над стойкой лампы осветил его лицо, и Клай увидел, что портье бледен как мел. – Один из психов. Франклину не повезло. Стоял перед этими дверями.

– Полагаю, вам не пришла в голову мысль, что нужно хотя бы убрать картину с его зада. – Клай наклонился, поднял репродукцию «Каррье-и-Ивса», положил на диван. Одновременно легким движением скинул ногу Франклина с дивана, где она нашла свой покой. Нога упала со звуком, который Клай знал очень хорошо. Звук этот в огромном большинстве комиксов обозначался словом «БАХ!».

– Мужчина, который вышел из лифта, врезал ему только раз. Бедного Франклина швырнуло в стену. Думаю, тогда он и сломал шею. Во всяком случае, о стену Франклин ударился с такой силой, что картина слетела с крючков.

Портье полагал, что это самый верный критерий силы удара.

– А мужчина, который ударил его? – спросил Том. – Псих? Куда он пошел?

– На улицу, – ответил портье. – Вот когда я почувствовал, что запереть дверь будет самым мудрым решением. После того как он вышел на улицу. – В его взгляде читались страх и зудящее, жадное любопытство, которое Клай нашел особенно мерзким. – Что там происходит? Насколько все плохо?

– Думаю, вы достаточно ясно все себе представляете, – ответил Клай. – Не потому ли вы заперли дверь?

– Да, но…

– А что говорят по телевизору? – спросил Том.

– Ничего. Кабельное вырубилось… – Портье посмотрел на часы. – Примерно полчаса назад.

– А радио?

Портье пренебрежительно глянул на него, как бы говоря: «Вы, должно быть, шутите!» Клай подумал, что этому парню пора браться за книгу «КАК ВЕСТИ СЕБЯ, ЧТОБЫ СРАЗУ НЕ ПОНРАВИТЬСЯ ЛЮДЯМ».

– Радио, здесь? В любом отеле в центре города? Вы, должно быть, шутите.

С улицы донесся пронзительный вопль страха. Девушка-подросток в испачканном кровью белом платье появилась у двери и принялась стучать по стеклу ладонью, одновременно оглядываясь. Клай поспешил к ней.

– Нет, он опять запер дверь, помнишь? – крикнул ему Том.

Клай не помнил. Повернулся к портье.

– Отоприте.

– Нет. – Портье скрестил руки на тощей груди, чтобы показать, что он решительно против предложенного варианта. Снаружи девочка в белом платье оглянулась вновь и застучала еще сильнее. На вымазанном кровью лице отражался ужас.

Клай вытащил из-за пояса разделочный нож. Он практически забыл о нем и даже удивился, сколь быстро, без малейшего напряжения, вспомнил.

– Открывай дверь, сукин сын, – сказал он портье, – а не то я перережу тебе горло.

– Нет времени! – закричал Том и схватил один из стульев с высокой спинкой, новодела, имитирующего стиль мебели эпохи королевы Анны[24], которые стояли по обе стороны дивана. Побежал с ним к двери, выставив вперед ножки.

Девушка увидела его и отпрянула, подняв обе руки, чтобы прикрыть лицо. В это самое мгновение мужчина, который преследовал ее, появился перед дверью. Судя по внешнему виду, здоровенный рабочий-строитель с выпирающим, обтянутым желтой футболкой брюхом и сальными, тронутыми сединой волосами, забранными на затылке в конский хвост.

Ножки стула вошли в контакт со стеклянными панелями двери. Две левые разнесли панель с надписью