Рекомендации вышестоящих органов государственного управления воспринимались на местах как руководство к действию. В декабре 1929 г. в резолюции Сибкрайисполкома по поводу рассмотрения состояния дела по переселению в Сибирь говорилось совершенно определенно, что политика переселения должна содействовать не только заселению региона в целом, а в первую очередь районов, в которых намечается в ближайшее время промышленное и транспортное строительство. В постановлении Президиума Сибкрайисполкома по докладу районного переселенческого управления в духе времени было записано, что необходимо усилить работы по заселению районов предстоящих индустриальных новостроек: Кузнецкого округа, в том числе и Горной Шории, где планировались крупные горные разработки, Барнаульского округа в связи с перспективами развития здесь свеклосахарной промышленности, Нарымского и Туруханского краев с прилегающей северной частью Красноярского и Канского округов, где проектировалось в ближайшее пятилетие создание сети лесоперерабатывающих заводов, увеличение золотодобычи и транспортное строительство[47].

К концу 1920-х гг. в переселенческой политике советского правительства оформляется особое промышленное направление, которое уже ставило не опосредованные, а прямые цели обеспечения кадрами промышленных предприятий и строек. Оно должно было обеспечить, с одной стороны, перевод значительной части рабочей силы из сферы сельскохозяйственного производства в промышленность, а с другой – территориально перераспределить трудовые ресурсы в пользу районов нового промышленного освоения. Мобилизационные мероприятия в планах хозяйственного освоения Сибири в 1920-е гг. были направлены в значительной мере на обеспечение индустриального строительства трудовыми ресурсами.

Сельское хозяйство рассматривалось в едином комплексе советской экономики. Ему определялась роль материальной основы роста индустриального производства, для которого крайне важным являлось формирование централизованного хлебного фонда СССР через проводимые от имени государства заготовки. В России зерновые культуры (хлеба) и продукты их переработки занимали определяющее место в традиционной структуре питания как сельского, так и городского населения, а также использовались в качестве корма для сельскохозяйственных животных. Кроме того, зерновые (прежде всего пшеница) являлись основным экспортным товаром. Поэтому советское государство с самого начала своего существования рассматривало хлеб как наиболее важный мобилизационный ресурс, владение которым гарантировало возможность реализации стоящих перед ним в данный исторический момент внутри- и внешнеполитических целей.

Советская продовольственная политика в Сибири определилась весной 1918 г., когда чрезвычайный комиссар СНК по продовольствию А. Г. Шлихтер организовал вооруженное отнятие хлебных излишков у сибирских крестьян и борьбу с мешочниками. Эти мероприятия вызвали широкое недовольство советской властью со стороны крестьянства и в конечном итоге привели к ее свержению. Прекращение транспортных связей с Европейской частью России, которая была основным потребителем сибирского хлеба, и возникшее в связи с этим перепроизводство зерна позволило антибольшевистским правительствам региона провести демонополизацию и либерализацию хлебного рынка, отменив обязательную сдачу произведенного крестьянами зерна государству[48].

Советское правительство на территории своей юрисдикции сохраняло продовольственную монополию и в связи с обстоятельствами могло существенно ужесточать внеэкономическое принуждение по отношению к крестьянству. Торговля хлебопродуктами запрещалась. Исключительное право на ведение заготовок и осуществляемое на основе «классового пайка» распределение продовольствия среди населения получили местные органы Народного комиссариата продовольствия (Наркомпрода). На железнодорожных, водных и гужевых путях сообщения были поставлены заградительные отряды, препятствующие свободному обмену продовольствием между различными местностями. В январе 1919 г. в Советской России была введена продовольственная разверстка, которая предусматривала обязательную сдачу крестьянами государству по твердым ценам имевшиеся в хозяйстве излишки, которыми считалась вся продукция сверх нормативно установленных расходов для личных и хозяйственных нужд. В действительности продразверстка исчислялась, исходя из государственных потребностей, и затем распределялась сверху вниз по областям, губерниям, уездам, волостям, сельским обществам и отдельным дворохозяйствам, зачастую без учета их реальных возможностей