– В городе разделимся, – мечтательно протянул Васька, когда мы уже устроились в вагоне электрички. – Разделимся, и у Суреныча будет поменьше поводов для тревоги.

– С каких это пор тебя начало волновать его душевное состояние? – съехидничал Андрей.

– С тех пор, как он вознамерился нанять каких-то хмырей, чтобы они с нами разобрались, – отпарировал Вася.

Андрей, видимо, счел это достаточно весомым объяснением, потому что больше вопросов не задавал и в городе беспрекословно согласился разделиться. Такая покорность должна была нас насторожить, но нам было не до раздумий, так как Суреныч припустил бодрой рысцой, и мы едва успевали за ним.

– Старый хрыч! – бормотал Вася, пыхтя и отдуваясь. – Как ему удается так споро перебирать ногами? Он же старше нас с тобой, вместе взятых.

– Он не курит, – пояснила я. – А ты смолишь словно паровоз. Вот и результат. И как ты умудряешься играть в футбол? Хотя чего я удивляюсь, теперь мне понятно, почему ваша команда вечно проигрывает.

Васька обиделся и нахохлился, насколько это было возможно на ходу. Затрагивать тему футбола явно не стоило. Но вдоволь поссориться мы не могли: Суреныч все время нервно оглядывался, вынуждая нас с Васей прятаться за окружающими предметами, которые зачастую бывали достаточно малы и плохо нас укрывали.

– Какой шустрый старичок, – пыхтел Вася, пригнувшись за фруктовым лотком, который подвернулся ему под руку. Мне повезло меньше, я пряталась за железным забором, в котором было столько дыр, что забором он мог называться чисто номинально и прятаться за ним было сущим мучением.

– Может, у него хоть со зрением плохо?! – с надеждой проговорила я.

– Как у горного орла, – разочаровал меня Вася. – И где таких выращивают?

Суреныч тем временем приблизился к подземному переходу и уже собирался нырнуть в него, когда Васька толкнул меня в бок и убито прошипел:

– У меня галлюли.

– Какие еще «галлюли»? – недовольно переспросила я. – Что ты выдумываешь?

– Мне показалось, что я только что видел Андрея, – прошептал Вася. – Погляди туда. Он стоял возле газетного киоска.

Я посмотрела в сторону, куда он указывал рукой, но никого знакомого не увидела и, естественно, рассердилась. Не хватало, чтобы еще и мой братик морочил мне голову. Мало мне моих чокнутых подружек.

– Хватит валять дурака, Суреныч сейчас смоется. Он на месте не стоит, пока ты тут фантазируешь.

Вася внял моим словам и тронулся с места. Суреныча мы догнали только, когда он уже садился на трамвай.

– Куда это он намылился? – удивился Вася, когда мы запрыгнули в следующий трамвай, который, к счастью, следовал по тому же маршруту. – Живет он совсем в другой стороне. Неужели у него любовница?

– Размечтался, – ухмыльнулась я. – Да ему такое и в голову не придет, на любовницу тратиться надо, а для такого скупердяя это смерти подобно. Он коньки бы отбросил, едва она заикнулась бы о подарке или о походе в ресторан. Любовницы у него нет, это я тебе как женщина говорю.

Васька поник головой и обреченно сказал:

– В таком случае он едет к своим знакомым, которые и будут нас убивать.

– Ну уж сразу и убивать, – расстроилась я. – Может быть, сначала попугают.

– Пугают, когда в этом есть смысл, то есть надежда, что напуганный человек вернет деньги, а у нас денег нет, значит, и пугать нас нет смысла. Можно сразу убивать, – убежденно сказал Вася.

Хорошенько поразмыслить над его словами на ходу у меня плохо получалось, поэтому мне показалось, что в его словах есть смысл. Это меня сильно огорчило.

– Придется узнать, сколько он им посулил, и предложить больше, – выдавила я из себя. – Суреныч такой жадина, что у нас может получиться.