«Зайка» – высветилось на телефоне. И фото Ренаты. Лёша обрадовался, наскоро вытер руки и ответил:

– Зайка, привет. Ты куда пропала-то?

Рената лежала на большой кровати в комнате с панорамным окном. Полуголая, чуть прикрытая простынёй. В ванной шумела вода. Услышав голос Лёши, Рената перевернулась на живот, подпёрла голову рукой:

– Привет. Я все жду-жду. Думаю, когда же ты позвонишь.

– А я думаю: работает человек. Проекты, заказы, макеты. Чего я мешать буду? Освободится – позвонит. Что у тебя нового?

– Ничего… работаю, живу.

– А про меня передачу сняли, наверное, показали уже. Приезжали журналисты, мы с ними пообщались хорошо так. В лес сходили за дровами, девушку из оврага спасли.

– Поздравляю.

– Кого? – не понял Лёша.

– Тебя, журналистов, девушку. Всех поздравляю. Лёша, у меня вопрос. Он скорее уже риторический, но я его все равно задам.

Он помолчал немного.

– Ну, задавай.

– Ты готов бросить свои глупости, вернуться в Москву и жить со мной? Жениться на мне, наконец? Я семью хочу, детей. Мне двадцать семь лет!

– Это не глупости, Рената. Это моя жизнь.

– Это значит – нет?

– Может быть, ты приедешь? Я соскучился. Поговорим заодно.

Она не могла говорить громко. Но повторила с нажимом:

– Это нет??

– Слушай, я могу так же сказать: брось все, переезжай ко мне. Что такого там ценного у тебя? За что ты держишься?

– К тебе? Жить в берлоге? Детей там рожать?

– Приезжай, поговорим. Почему мы должны сейчас это выяснять по телефону?

– Мы ничего не выясняем. Просто ответь на мой вопрос.

– Нет.

– Что – нет? Не ответишь?

– Нет – это ответ на твой вопрос. – с тяжким вздохом сказал Лёша.

Рената перевернулась обратно на спину. Она лежала, глядя в потолок, и чувствовала, как по щеке стекает слеза. Одна единственная. Шум воды в ванной прекратился. Рената понизила голос и сказала в трубку:

– Мне жаль тебя, Лёша. Ты потерял меня. Навсегда.

– Мне тоже жаль. – сказал он. – Честно.

– Меня? – спросила Рената, прислушиваясь, не открылась ли в ванной дверь.

– Себя. – ответил Лёша и отключился.

И жизнь как-то потекла своим чередом. Не хорошо, не плохо. Лёша читал, смотрел новости в интернете, каждый раз радуясь, что поступил так, как поступил. Что ушёл от этого всего подальше. Машину что ли продать? Чтобы не было соблазна сесть в неё и поехать в Москву.

Он пошёл в лес. Нашёл срубленное дерево. Пока волок к землянке, то и дело останавливался. Слушал тишину. Вдыхал воздух. Предчувствовал весну. Старался не думать о деньгах, которые рано или поздно закончатся. О Ренате, которая объявила себя потерянной для него навсегда, – другого нашла, наверное, – Лёня тоже старался не думать. Хотя было обидно. И как-то тоскливо, что ли. Он-то, дурак, думал, у них любовь. Та самая, что и в горе, и в радости. И в мегаполисе, и в глуши.

Рената стояла в примерочной. Платье было красивым. Без воланов и рюшечек, без пышности и пафоса. Красивое и стильное. Простое, но невероятно дорогое. Для неё, для Ренаты дорогое. Игорь сказал, что это сущие пустяки. Вот бы в таком платье выйти замуж по любви… за Лёшу. «Угу, в тайге под кедром, с еловым венком на башке». – ехидно прошептал внутренний голос.

– Берёте? – спросила продавец.

Рената вздрогнула. Ещё раз оглядела отражение. Да… вещь красила её невероятно. Она не была дурнушкой, ни на грамм, но в этом наряде выглядела просто красавицей. А Игорь… ну что, Игорь? Он же не противен ей. Он хороший, щедрый. Заботливый.

– Беру. – сказала Рената.

Старалась сказать с улыбкой и воодушевлением, но улыбка вышла кривой. А воодушевление больше походило на отчаянную браваду.