Добежав до ванной, я начала лихорадочно рыться по полкам, переворачивая все, что попадалось под руку. Мои пальцы метались, хватаясь за все, что казалось нужным, но ничего не было подходящим. Мне нужно было лезвие. Обычное лезвие. Все просто – один быстрый порез, и все закончится. Но, конечно, здесь не было ничего подходящего. Разноцветные флакончики с шампунями, гели для душа, триммер, футляр с электробритвой. Я продолжала шарить по полкам, как загнанное животное, не находя выхода.

Взгляд упал на зеркало. Мое отражение – взъерошенное, с воспаленными глазами и побелевшими губами – испугало меня. Неужели это я? Как будто кто-то другой смотрел на меня из-за стекла. Лицо, искаженное страхом, с безумным огоньком в глазах. Нет, это не безумие. Это не может быть безумием. Я просто ищу выход. Мне нужно спастись. Лезвие – это спасение. Я не останусь здесь, в этом подвале, не буду рабыней Лазарева, как когда-то была рабыней тех людей, которые разбили мою жизнь.

Все, что мне нужно – всего лишь маленький предмет, и все закончится. Нет больше Лазарева, нет страха, нет боли. Я смогу уйти, раз и навсегда. Мои пальцы дрожали, когда я продолжала искать. Внутри меня нарастала паника, но ее сменяла решимость. В моей голове был только один четкий план. Я больше не позволю им управлять моей судьбой.

Когда мне казалось, что выхода нет, я посмотрела на свое лицо еще раз, и мысли начали запутываться. Может, это и правда безумие? Может, я схожу с ума? Нет, нет, это все просто страх. В моем сознании мелькали образы – темные коридоры, лица тех, кто когда-то причинял мне боль. Воспоминания вспыхивали, как картинки, с каждым мгновением становились ярче. Я снова в подвале, снова слышу их смех, их грязные, мерзкие руки тянутся ко мне. И этот ужас, который не отпускает меня. Я уже не могу бежать от него. Мне нужно что-то сделать.

«Я не вернусь в этот подвал», – думала я, скрипя зубами. Мой разум пытался удержаться на грани между отчаянием и решимостью, но все больше я ощущала, как контроль ускользает.

Я сдернула зеркало со стены, и в тот же миг оно с оглушительным звоном разбилось о кафельный пол. Осколки разлетелись по ванной, сверкая в тусклом свете. Это был момент отчаяния, последний крик души, который отражался в этих блестящих кусках стекла. Я склонилась над ними, трясущейся рукой выбирая самый подходящий – крупный осколок, вытянутый, словно треугольное лезвие. Острые грани сверкали, отражая холодный свет ванной, как последний шанс на свободу.

Прижав осколок к запястью, я замерла. Мысли метались в голове, но решение было принято. Этот осколок станет моим выходом из всего этого ужаса. Но вот тут, на грани, как будто что-то остановило меня. Страшно. Очень страшно решиться. Сердце колотилось, как загнанное в угол животное, а руки дрожали так сильно, что я едва удерживала осколок. Закрыв глаза, я сделала резкий взмах вниз.

Резкая боль пронзила запястье, как острый ток. Я вскрикнула, но тут же распахнула глаза, увидев, как кровь медленно, широкими темными струйками, начала стекать по руке. Широкая, теплая, густая – она капала на белый кафель, создавая контраст, как будто картина разрушения и освобождения разворачивалась прямо у меня перед глазами. Несколько секунд я стояла зачарованно, не сводя глаз с этой сцены, словно во сне. Но что-то было не так. Что-то я делаю неправильно.

Вода. В голове пронзила мысль. Должна быть вода. Холодная или теплая? В этот момент это казалось важным, словно последний штрих к финальной картине. Пусть будет холодная. Холодная вода – она очистит, смоет все, что осталось. Я повернула кран, и послышался приглушенный шум. Но ванна будет наполняться слишком долго. Внутри росло нетерпение. Я должна сделать это сейчас. Еще немного – и будет слишком поздно.