Лиза начала спускаться, пытаясь повторить грациозную походку Карины – расправленные плечи, прямая спина. Сложно было это сделать, чтобы не свалиться с крутого склона. К тому же Томаш сразу ощутил ее присутствие за спиной, повернул голову, сразу забыв о своем занятии.

Спуститься подобно лесной нимфе не удалось. Последние несколько метров Лиза буквально сбежала, чтобы не упасть. Да так неловко, что вовремя остановиться не смогла, помимо воли налетела на широкую грудь мужчины, оказавшись в его объятиях.

Жар пронесся по телу. Застыл на кончиках пальцев, чтобы разгореться с новой силой, стоило заглянуть в глаза. Светлые, как воды озера под пасмурным небом. Пронзительные, как холод его вод. И такие же глубокие, вовлекающие в свои опасные омуты. Потеряй бдительность – утянут на дно без права выбраться вплавь, и не спасет уже никто.

- Здравствуй, Лиза, - хрипловато произнес Томаш, смыкая свои руки на ее спине… А затем, без каких-либо предисловий или даже немого вопроса в глазах, коснулся ее губ своими в безапелляционном, настойчивом, слегка властном поцелуе.

Земля рванулась из-под ног ошалевшей от происходящего девушки. Стон застыл на запечатанных чужими губами устах. А губы Томаша, выпивая слабый протест и изумление, настойчиво скользили по ее губам, пока язык, без особого труда раздвинув преграду ее зубов, проник внутрь.

Целовали ее до этого не один раз. Только вот целовали ли? Как можно было сравнивать безумие дикого волшебства, происходящего сейчас, с тем, что было до этого? Со всеми теми слюнявыми неумелыми лобызаниями, не оставляющими после себя ничего, кроме желания отпрянуть и вытереть губы ладонью?

Ноги подкосились. В поиске опоры девушка инстинктивно обняла его шею, коснувшись пальчиками затылка. Серое небо дрожало над ее головой, то и дело озаряясь яркими вспышками – с каждым ударом ее сердца и с каждым нажимом мужского языка.

Восхитительно. Ошеломляюще. Ломая раз и навсегда все ее представления о том, что так может быть. Привязывая ее к Томашу невидимыми фантомными цепями все больше и больше с каждой оглушительной секундой этой сладкой пытки.

Уже зная, что после этого ничего и никогда не будет, как прежде, Лиза пила поцелуй до дна жадными глотками, не в силах остановить прилив разбушевавшейся чувственности в глубине сердца и в каждом изгибе вибрирующего тела.

В какой-то момент ей хотелось прижаться сильнее. Грудью к его накачанной груди. Бедрами, горящими будто в огне – к его бедрам. Только этот порыв смог напугать ее, отрезвив. Охнув, девушка слегка отстранилась, прерывая хватку сильных рук Томаша.

Губы пульсировали. Щеки залились девичьим румянцем. А сердце стучало так быстро, что, казалось, кругом ускорилось время, как в очерке Рэя Бредбери. Лиза избегала смотреть в глаза Томаша – то ли от стыда, то лит от осознания, что стоит встретиться взглядам, поцелуй возобновится с прежней силой. И вряд ли так же завершится, по обоюдному согласию.

- Стоять сможешь? – улыбка уголком рта тронула губы Томаша. – Присядь лучше. Ты вся дрожишь.

- Я тоже… рада была тебя увидеть… - сбивающимся голосом произнесла Лиза, отступая к камню и присаживаясь, обхватив колени.
Как будто это могло защитить ее от него… и от огня, бушующего внутри.

- Неожиданно, понимаю. Только трудно сдержаться, когда такая красота сама падает мне в объятия.

- Там крутой склон, и…

- Я пошутил. Но я рад, что ты пришла. Меня посещали мысли, что ты побоишься приходить, и я буду смотреть на часы и на склон, как пятнадцатилетний школьник.

Она еще не отошла от поцелуя. И произнесенные глубоким, хриплым голосом слова, от которых бы пришла в восторг каждая девчонка, запустили внутри новые спирали огненной эйфории.