Все его мысли теперь были в той или иной степени, заняты Мариной.
Он бежал на работу, чтобы увидеть её и услышать это томное- Матвеей.
Как то так получилось, что она звала его не по имени отчеству. Да и не стал он спорить. В конце концов, он же не такой старый, чтобы его так назвать.
Он, все чаще и чаще, стал представлять её без одежды, возбуждаясь при этом так, как уже давно не возбуждался. Жена его, Ляля, больше не цепляла. Скучная, пресная, даже, словно не выразительная. Он стал избегать секса с ней. Ну если только утром. В выходной день. Когда выспавшись, он просыпался рядом с женой и каменным стояком. В рабочие дни, Ляля встала раньше его. Готовила им, с сыном завтрак и лишь потом будила его.
Все это стало раздражать. Её воркование, поцелуи, улыбки. Сын, который шумно играл, со своими машинками. Запахи домашней еды. Все это тяготило. Словно тянуло невидимым нитями. Тащило на дно.
И чем больше порхала вокруг него Ляля, тем сильнее хотелось ему… Чего? Вырваться?

Да! Вырваться! Почувствовать себя свободным! Лёгким. Жить в свое удовольствие, а не вот это все…
Он недовольно поморщился, оглядев кухню.
Весело напевая себе под нос какую то песенку, Ляля крутилась возле плиты, готовя им с сыном, на завтрак оладушки.
Егор, счастливо улыбаясь ел оладушки, макая их в сгущенку.
- Фкусно, пап! Куфай! - сказал он, смешно не выговаривая несколько букв. Их сыну, Егору, недавно исполнилось пять лет.
- Куфаю… куфаю.- проворчал Матвей, засовывая в рот очередной оладушек.
Его Ляля, действительно вкусно готовила. И вообще была, честно говоря, прекрасной женой. Ласковой, нежной, верной. Хорошей хозяйкой и замечательной мамой. Правильной, до мозга костей.
Матвей снова поморщился. Идеальная жена. А вот ему, чего то не хватает. Не цепляет его больше, её красота.
Подперев голову кулаком, он рассматривал свою жену. Она чуть подтанцовывая, крутила попкой, стоя возле плиты. А попка у неё, надо признать, шикарная. Так же как и грудь. Меньше конечно, чем у Марины. Но тоже, зачётная. Матвею нравилось сжимать её мячики и целовать их, посасывая. Ну да, так то его жена ему нравилась.
Эх… если бы можно было совмещать! Дома жена с оладушками, на работе сочная Марина.
Но так не получится. Ляля взяла с него клятву, что он не будет изменять ей. Никогда.
Грустно вздохнув, Матвей слопал очередной оладушек.
Не видать ему голой Марины, как своих ушей.

После тихих семейных выходных, Матвей бежал на работу сверкая пятками.

Устал он дома…

«Матюша, будешь курочку? Матюша, давай погуляем все вместе? Я так люблю тебя, Матвей!»

И так, раз сто, за целый день. Ещё и Егор, как назло, от него не отходил. Вис на нем, без конца. «Папочка! Папочка!»

Матвей, как всегда, без пяти минут девять, взлетел на этаж, открыл дверь в кабинет и едва не подавился воздухом, увидев аппетитную задницу секретарши. Та, словно приглашая его, стояла на коленях, оттопырив круглый зад, обтянутый юбкой.

Он даже, кромку чулок увидел и тяжело сглотнул.

- Марина…- позвал он, осипшим голосом.

Она резко развернулась к нему. Волосы выбились из причёски, грудь едва не вываливалась из рубашки.

- О… Матвеей, протянула она. – Пуговица оторвалась. От рубашки.

Она медленно встала и аккуратно одернула задравшуюся юбку. – Искала. Пуговицу.

Сдув упавшую на лоб прядь, она подняла волосы и собрала их в пучок. Грудь её при этом поднялась, призывно маня, сквозь тонкое кружево.

Матвей шумно выдохнул и внезапно подумал, «Развестись, что ли»…

Зазвонивший телефон, отвлек его.

- Да, Василий Петрович. Угу. Сейчас зайду. – все время пока говорил с шефом, он следил за Мариной глазами.