Вариант с медсанчастью тоже отпадал. Во-первых, там давно уже все спали, а будить врача без острой необходимости он не хотел. Во-вторых, это привело бы ко множеству вопросов и обязательному расследованию, а Жизель просила, чтобы об этом никто не узнал.

- Чёрт. Ладно.

Толкнув ногой дверь, капитан вышел из душевой. Постоянно оглядываясь, он быстро дошёл по слабо освещённым коридорам до своей квартиры-студии в другом конце крыла, кое-как открыв дверь, занёс Жизель внутрь и усадил на кровать.

- Сегодня останешься у меня, - вернувшись обратно к двери, он тут же защёлкнул замок, включил неяркую кухонную подсветку и обернулся. - Здесь тебя никто не тронет. А завтра что-нибудь придумаем.

Жизель ничего не ответила, всё так же глядя в пустоту. Капитан присел на корточки перед ней и всмотрелся в её лицо. Стеклянные глаза, покрасневший нос, на щеках высохшие дорожки слёз, а из уголка искусанных губ тонкой струйкой стекает кровь.

Он осторожно сжал пальцами её подбородок и слегка развернул голову в сторону к свету, осматривая покрасневшую скулу с небольшими ссадинами. Такой след оставляет ладонь с кольцом на одном из пальцев, уж он-то точно это знал. Значит, Гарет.

Скрипнув зубами, он резко поднялся, стараясь сдержать очередную вспышку гнева, порылся в одном из кухонных шкафчиков и снова вернулся к кровати с небольшим флаконом и тканевой салфеткой.

Опустившись перед Жизель на колени, капитан смочил салфетку антисептиком и аккуратно приложил её к разбитой губе. Жизель зашипела от боли и дёрнулась, с удивлением впиваясь в него глазами.

- О, пришла в себя, - чересчур бодро и слегка насмешливо произнёс Александр. - Я уж думал, всё, пора звонить психиатру.

Он снова прошёлся салфеткой по её губе, стирая кровь. Жизель настороженно следила за его действиями одним взглядом и как будто даже не дышала. Но в следующее мгновение её плечи опустились, и она тихо выдохнула:

- Спасибо...

Александр замер, а потом, отвернувшись и взяв с кровати флакон, налил ещё немного антисептика на другую сторону салфетки и промокнул ссадины на скуле.

- Сэр, могу я... - когда он закончил, пробормотала Жизель слегка дрожащим, робким голосом и поёжилась, плотнее запахивая огромную серую рубашку из грубой ткани. - Воспользоваться душем? Пожалуйста...

Она чувствовала себя грязной, запачканной и хотела смыть с себя ощущения этих отвратительных рук на коже так сильно, что даже не отдавала себе отчёт, как странно звучит её просьба.

- Да. Ванная там, - капитан поднялся на ноги и махнул рукой на дверь в другом конце большой комнаты, которая одновременно являлась и спальней, и гостиной с небольшой встроенной кухней.

Стоя под холодными струями воды, Жизель остервенело тёрла себя ладонями. Желание снять с себя кожу не покинуло её даже через пятнадцать минут, когда руки и ноги были уже красными. В дверь глухо постучали, и она вздрогнула, прижимая руку к груди, где с сумасшедшей скоростью билось её сердце.

- Эй, Фостер, ты там живая?

- Д-да... Да, я сейчас.

Жизель выдавила на ладонь ещё немного мужского геля для душа, запах которого удивительным образом действовал на неё успокаивающе, снова быстро намылилась и, смыв пену, выключила воду.

- Чистое полотенце на полке.

* * *

Капитан обернулся на тихий скрип двери и застыл со спальником в руках.

- Я... - Жизель замялась. - Ничего, что я её надела?

Она стояла в дверном проёме, не решаясь зайти в комнату, и переминалась босыми ступнями на холодном паркете. Влажные кудрявые волосы, потяжелевшие от воды и отражавшие свет единственной горевшей лампы, обрамляли бледное лицо с огромными испуганными глазами и огненным каскадом спадали на плечи и спину. Серая мужская рубашка, застёгнутая на все пуговицы, свободно висела на хрупком теле, прикрывая округлые бёдра, но совершенно не скрывала невероятно длинные для её роста ноги.