– Только не первый, – натянуто хмыкнул Никита. – Не хочется быть переваренным.

– Быть переваренным священным червем ничуть не лучше, – не согласилась Наташа. – Ребята, обратите внимание: здесь нет ничьих следов, только наши.

Действительно, пыль на полу лежала тонким, идеально ровным слоем.

– Ничего удивительного, – сказал Никита. – Последний раз в пещеру заходили пятьдесят лет назад.

– В статичной атмосфере пещеры следы сохраняются на протяжении тысячелетий, – возразила Наташа.

– Значит, этим входом до нас никто не пользовался, – разумно констатировал Илья. – Правильно я говорю, Тхиенцу?

– Морок открывает вход в пещеру там, где сам того хочет, мауни Илия, – повторился Тхиенцу, и его бас жутковатым эхом прокатился по пещере.

– Но если Морок открывает вход, то где его следы? – наивно поинтересовалась Наташа.

Илья недоуменно оглянулся на нее, снисходительно усмехнулся.

– Согласно легендам, Морок – хранитель сокровищ, нечто вроде духа пещеры или джинна. По-твоему, джинн должен оставлять следы?

– То есть на самом деле Морока не существует?

– Все не так просто. Если пещера, как видишь, вполне материальна, то все, что касается Морока, наоборот – неоднозначно и весьма туманно. Его имя упоминается во всех легендах, но сам он нигде не описан. Как Сезам в арабских сказках. Думаю, на средневекового араба голосовой датчик открытия дверей произвел бы такое же неизгладимое впечатление, как открытие входа в пещеру на нашего проводника… Стоп! – Илья приостановился и потыкал пальцем в экран шевронника. – Посмотрим, что здесь за воздух.

– Черт! – выругался он через минуту. – Белиберда полная. Нет здесь нормального воздуха. Анализатор показывает какую-то дикую квазидвухмерную газовую смесь.

Никита воровато приподнял край лепесткового респиратора, лишний раз подтверждая, что собственные ошибки его ничему не научили.

– Нормальный воздух, – сказал он, срывая респиратор. – Чистый, свежий.

Илья недоверчиво посмотрел на него, приподнял свой респиратор, затем снял.

– Гм… Действительно… Не затхлый и серой не воняет.

– Ребята… – приглушенным голосом сказала Наташа. – Жутковато здесь…

– Сидела бы дома, – пробурчал Никита, но, перехватив взгляд Ильи, сменил тему. – Чего тут жуткого? В сырой, естественной пещере, с ее шорохами, гулким эхом, звоном капели, более неуютно, чем тут.

– А ты на луч фонаря посмотри, – все тем же полушепотом сказала Наташа.

Никита провел лучом фонаря по стене, потолку, скользнул им по следам к входу, перевел вглубь пещеры. Метрах в пятидесяти впереди туннель сворачивал налево и полого уходил вниз.

– Ну и что?

– Да не пещеру осматривай, на луч смотри!

– Луч, как луч, все хорошо видно…

Илья задержал луч фонаря на месте и запнулся. По краю луча ходили странные колышущиеся тени, словно воздух был заполнен черными клубами дыма, которые мгновенно отступали, стоило переместить луч.

– Кажется, я понимаю, откуда взялась легенда о Мороке, – задумчиво сказал Илья. – Пещеры и мрак – понятия практически неразделимые.

– Сейчас посмотрим, что это за Морок и насколько он нематериален, – процедил сквозь зубы Никита, выхватил из кобуры разрядник и включил лазерный прицел.

Воздух в пещере взорвался рубиновым огнем мириад багряных искр, застилающих все сплошным сиянием.

– Выключи прицел!!! – заорал Илья, и в пещере тотчас пала кромешная мгла. Только спустя несколько мгновений зрение начало восстанавливаться и стали видны лучи фонарей.

– Что это было? – растерянно спросил Никита.

– Расщепление лазерного луча в квазидвухмерной газовой смеси, – отрезал Илья.