– Лог, что случилось? Почему ты выключил телефон? Что ты делаешь в Ройстоне? В доме этой женщины?

Он не подумал. В последние дни он вообще плохо соображал. Не дозвонившись до мужа, Клара, естественно, связалась с провайдером, и ей сообщили, что телефон (и муж, конечно, если он не забыл аппарат в дороге) находится по адресу… Хорошо еще, что Клара не стала вызывать службу спасения – а ведь могла, если думала, что с ним случилась беда.

– Клара, – тихо сказал он, но этого было достаточно, чтобы линия включилась, и в экранном поле возникло изображение жены.

– Господи, Лог, – сказала Клара. – С тобой все в порядке?

– Да, – проговорил он. – То есть, нет. Извини. Я скоро буду дома и все расскажу.

– Да уж, пожалуйста, – мгновенно сменив взволнованный тон на раздраженный и даже угрожающий, отозвалась Клара.

* * *

– Если бы ты сразу сказал о прегрессии, ничего не случилось бы, – осуждающе проговорила Клара.

– Ты думаешь? – Логан сидел за кухонным столом, перед ним стояла чашка кофе с молоком, он всегда пил кофе с молоком перед сном – как ни странно, кофе его не возбуждал, а успокаивал. Такая же чашка стояла перед Кларой, и вот уже четверть часа жена помешивала ложечкой, так и не пригубив. Сидела с отсутствующим видом. Защитная реакция? Отчуждение, которого между ними прежде не было? Да, он виноват, но разве не сам сказал об этом? Не смог совладать с эмоциями, но разве у него был шанс с ними совладать, если полюбил он не женщину, а символ в собственном подсознании? Разве когда-нибудь за годы работы Свидетелем он мог сопротивляться «зову семи часов»? Прегрессии касались чего угодно, чаще помогали разбираться в проблемах, реже мешали, иногда были нейтральны, но ни разу с ним не происходило того, что позавчера. Он не был к этому готов.

– Не знаю, – сказала Клара после долгого молчания. – Лог, я хочу понять… Ты не мог этому сопротивляться? Если возникает прегрессия… а ты не хочешь, чтобы это произошло… Ты можешь не сделать, не пойти… Или независимо от твоего желания… Это просто данность, и ты ведешь себя, как автомат?

Они много раз говорили с Кларой об этом. Когда прегрессия возникла впервые, много лет назад, еще во время тренировок на «трубах Квята». И потом раз сто обсуждали, он пытался объяснить, что ощущает и что может предпринять, когда понимает вдруг: через несколько часов произойдет нечто. Чаще всего он знал точно – что именно.

– Объективные вещи, от меня не зависящие, все равно происходят. Я могу изменить свое к ним отношение…

– Именно, – холодно произнесла Клара. – Я понимаю, ты не мог избежать встречи с этой женщиной…

– Мне и в голову не могло прийти, когда я сворачивал с шоссе, что на заправке…

– Допустим. Но когда ты ее увидел и понял…

– Клара, дорогая! Я и тогда не понял. То есть… О, черт! Это было как наваждение. Прости. Я пойму тебя, если ты…

– Поймешь? – с горечью сказала Клара. – Ты поддался минутной страсти, в тебе взыграло мужское начало, мозг отключился. Не представляю, как это бывает у мужчин в твоем возрасте.

– Клара, – прервал жену Логан. Разговор пошел совсем не о том. – Эта женщина – жена Хешема, обвиняемого в убийстве. А я завтра буду выступать в суде. Свидетельствовать за или против ее мужа.

– И когда ты это понял, почему не ушел? Я не говорю о том, почему это сделала она. И так понятно. А ты?

– Что мне делать, Клара? Пойти к прокурору и отказаться от показаний? Ни разу Свидетель не брал самоотвод. Никогда суд не давал отвода Свидетелю. Ты представляешь, чем это может грозить всей судебной системе, которая за тридцать лет приняла наши показания, как часть доказательной базы, такой же, как отпечатки пальцев или анализ ДНК…