А тут и древний, но исправный телефон затрезвонил – Теофилло предлагал мне спускаться во двор и заворачивать потом по 3 авениде к океану, там он меня и встретит. И встретил, уже без Крайслера-Континенталь, но примерно в такой же гавайке, что и у меня.

––

– Красиво тут у вас, – честно признался я ему, – лучше, чем в Москве, раза в два где-то.

– Согласен, – ответил он, – а ты от чего лечиться-то собрался, если не секрет?

– Сердечные проблемы, – признался я ему, – посоветовали кубинскую медицину… а так-то я сам вообще-то врач.

– Да ну? – изумился он, – и какого же профиля?

– Широкого, – не стал вдаваться в подробности я, – но самого себя почему-то вылечить не сумел. А куда мы идем?

– В одно хорошее место, – сообщил Теофилло, – тут недалеко. Будет примерно двадцать участников… кстати еще один русский, из того самого Лурдеса военный советник кажется.

– Интересно, – вежливо ответил я, – а женщины будут?

– Конечно, – удивился он моему вопросу, – после русских самые красивые женщины на свете это кубинки – как же без них?

– Ну тогда ладно, – отозвался я.

Минут десять мы шли вдоль океанского прибоя в полном молчании, после чего Теофилло показал рукой:

– Вот сюда, во дворе лестница на второй этаж, нам на нее.

Домик явно уступал по красоте обществу Красного Креста, но если пропустить мимо глаз ободранный фасад и слегка обваливающиеся балконы, тоже был в очень неплохом исполнении. Из окон второго этажа играла зажигательная латиноамериканская музыка.

– Что за песня? – спросил я у него.

– Это… – на секунду замялся он, – Глория Эстефан вроде, она сейчас в моду входит.

– Кубинка? – спросил я.

– Да, только эмигрировала в Майами, сейчас там поет…

Дверь в квартиру была распахнута настежь, внутри виднелась какая-то бесконечная анфилада комнат и как минимум трое очень ярких девиц от вполне европейского вида и до афроамериканского включительно. Одежды на каждой из них были весьма условными. Теофилло представил меня по очереди, после чего мы прошли до самого конца коридора, тут имел место довольно большой зал, квадратов сорок, не меньше, по разным углам его сидели и стояли еще с десяток кубинцев и кубинок.

– А вот и второй русский, – сказал мне Теофилло, показывая на парня примерно моего роста и возраста в форменной тропической одежде СА.

И я его узнал – это был Аскольд Букреев собственной персоной…

Манильское подполье

– А куда мы едем? – справился я у Пабло, после того, как он резво стартовал от местной тюрьмы.

– В одно хорошее место, – сообщил он, – на свое посольство сейчас даже не рассчитывай, если ты про него хотел спросить…

– И почему мне на него не надо рассчитывать? – уточнил я, предвидя ответ, впрочем.

– Потому что загребут тебя, как только ты к нему приблизишься хотя бы на сотню метров, – продолжил мысль Пабло, – там везде патрули выставлены, я проверял.

– Понятно, – почесал я затылок, – тогда рассказал бы, что там тебе поручили товарищи по партии.

– Наш главный связался с Шанхаем… – начал объяснять он, но я его тут же перебил:

– А главный это кто, если не секрет?

– Секрет, – буркнул он, – тем более, что его имя тебе все равно ничего не скажет… так вот – Шанхай скомандовал вытащить тебя из лап контрразведки… или куда ты там попал.

– Понятно… – пробормотал я, – а что с этим деятелем в аэропорту? Как его… Акино вроде…

– Застрелили его, – сообщил Пабло, – при попытке к бегству. Зверствует режим, совсем берега потерял.

– Да, нехорошо, – согласился я, – слушай, а вот такая мысль мне сейчас пришла – что, если позвонить в посольство… вряд ли контрразведка или как ее там прослушивает все номера…