Они вдвоем посовещались пару минут, после чего Сандро огласил мне результат:

– Дадим тысячу песо. А у больного что-то с головой, падает иногда на ровном месте в обморок.

– Тэээк, – почесал затылок я, – случай не из легких, но раз уж обещал, надо выполнять – ведите своего больного.

До назначенного времени еще оставалось полчаса, которые Сандро заполнил все тем же вином из кувшина. А я не возражал, все веселее жить на свете…

– Значит, ты из России? – спросил он после первого стакана, – а откуда именно? Россия большая, не то, что наши Филиппины.

– Нижнереченск, – ответил я, – пятьсот километров от Москвы на восток. Примерно, как у вас от Багио до Манилы.

– И кем же ты был в этом своем Нижнереченске?

– Ученым, – с трудом подобрал нужное слово я, – изучал взаимодействие сверхвысокочастотного излучения с плазмой…

– Иди ты, – Сандро сделал круглые глаза, – а у нас, кстати, в прошлом месяце был на операции один ученый…

– Неужели тоже из России? – изумился я.

– Нет, из Швейцарии… из Женевы, кажется – рассказывал о своей работе, там тоже было что-то связанное с плазмой.

ЦЕРН, невольно подумал я, родина нашего КАМАКа, в честь которого меня назвали. И плазмой они там действительно занимаются, но немного в другом разрезе – термоядерный реактор хотят сделать, источник практически бесплатной энергии на ближайшие сто лет.

– И чего, – задал я логичный вопросик, – вылечили вы этого швейцарца?

– Ушел от нас, по крайней мере, довольный, – сообщил Сандро, – и назад не возвращался.

– Как звали-то его? – сам не знаю, почему спросил я, – может пригодиться в будущем…

– Бертран Ксавье его звали, – быстро вылетело из Сандро, а затем он перешел к более насущным вещам, – а это, кажется, наш пациент прибыл.

Больного завел в помещение Марсельо – был тот тощим, лысым, но в хорошем европейском костюме, из чего я сделал вывод, что деньги у него должны быть в достаточном количестве, назвался Рафаэлем. Сандро представил ему меня, как Питера из далекой страны, большого специалиста в области мануальной терапии, тот поклонился и начал раздеваться.

– Простыню будем накидывать? – справился я у Сандро, – так же это полагается у ваших хилеров.

– Делай, как тебе лучше, – махнул рукой он, – главное тут не простыни, а результат.

Олл райт, мысленно перекрестился я, будем выдавать результат на-гора… а то ведь эти ребята могут и шлепнуть меня из своих АКМов, если что-то пойдет не так.

––

Как я и предполагал, случай оказался тяжелым и вдобавок с хитрым вывертом – атеросклероз у этого Рафаэля был, причем в далеко зашедшей за края стадии. Как вот тут прикажете поступить, если у него артерии в мозгу забиты процентов на 80, если не на 90…

– Я сделал все, что смог, – сказал я Сандро через полчаса осмотра, – год он еще проживет точно, может быть полтора, а дальше, как бог даст…

– Ну и отлично, – обрадовался Сандро, быстренько перевел мои слова пациенту (я так подозреваю, что сильно откорректировал их при этом) и спровадил того за пределы хижины.

– И что дальше делать будем? – поинтересовался я после того, как вымыл руки под самодельным рукомойником в углу.

Но ничего определенного он мне сообщить не успел, потому что в этот самый момент к нам в комнату добавилась бородатая физиономия товарища Педро, главного среди бойцов ННА. Он начал громко говорить, помогая себе руками, а Сандро перевел все это мне:

– Облава, – сказал он тихим голосом, – через десять минут будут здесь – надо уходить.

– Куда уходить? – уточнил я.

– В джунгли, куда, – посмотрел на меня он, как на несмышленыша, – иди с ним, а я потом присоединюсь.