Через десяток шагов я увидел полоску света, пробивавшегося из какой-то щели.

– По-моему там кто-то должен быть, – толкнул я в бок Сергея, – давай проверим.

– Только аккуратнее надо, а то они возьмут и всадят нам в брюхо очередь из своих пулемётов.

– Тогда давай для начала голос подадим, – предложил я, – ты всё равно по-ихнему не умеешь, так что я подам…

И я начал лихорадочно вспоминать, как уж там по-корейски будет «Эй, тут есть кто-нибудь?» и таки вспомнил.

– Ибва, йоги нуг йосни?

Ответом мне была мёртвая тишина.

– Они там все водки корейской что ли обожрались? – предположил Сергей, – или ещё чего позабористее?

– Пошли проверим, – предложил я, приоткрывая дверь или как уж она там называется на морском жаргоне… клинкет что ли.

Это была ходовая рубка корабля – на потолке горели два тусклых плафона, по периметру на 180 градусов располагались иллюминаторы, в которые один чёрт ничего видно не было, а ещё тут была куча приборов, рукояток и большой круглый штурвал, который слегка покачивался вправо-влево.

– И где они все? – недоумённо спросил Сергей, – совсем недавно же куча народу тут была… кто-то нас забирал с пляжа, а потом отвечал на наши вопросы из трюма…

– Это ты у меня спрашиваешь? – мрачно ответил я, – если да, то я не больше твоего знаю. Пойдём обследуем остальные помещения что ли… или не так – я пойду осмотрюсь здесь наверху, а ты давай за Ираклием сбегай – он всё же капитан, хоть и воздушный, но всё равно капитан, ему и руль, в смысле штурвал в руки.

И мы разделились… на этом уровне здесь ещё имелась целая куча люков или клинкетов или как их там, но все они были намертво задраены изнутри. Тогда я спустился по трапу чуть ниже – здесь хотя бы открытые двери начали попадаться. Там за ними, за этими дверьми, было всё, что угодно, только не живые люди. Оружия, впрочем, я тоже не увидел. Порадовали плакаты в кубрике… ну где койки в два этажа стояли… они были копиями наших воинских учебных пособий, только надписи иероглифами шли. Там бравые донельзя корейские отличники боевой и политической подготовки показывали в динамике, как надо делать разные строевые упражнения, плавать и обращаться со вверенным оружием. Еще дальше была кают-компания, судя по столовым приборам в стенных шкафах, а совсем вдали располагалась кухня, она же камбуз. С голоду по крайней мере не умрём, подумал я, исследовав содержимое ящиков и холодильников.

Самое смешное, что в столовой на столе стояли два стакана с кофе (судя по запаху), ещё горячие, один наполовину пустой. И их них поднимались струйки горячего воздуха. А на кухне на плите стояла кастрюля, по-моему, с супом, тоже горячая. Но плита была выключена. Летучий голландец какой-то, подумал я в сердцах, угораздило же нас вляпаться в такую лужу…

А тут и Серёга подоспел, а с ним и Ираклий вместе со своим помощником – я коротко ввёл их в курс дела и показал широким жестом рубку.

– Только не спрашивайте меня, куда делись корейцы, я знаю ровно столько же, сколько и остальные. Это вот рулевая рубка, – сказал я персонально Ираклию, – ты же капитан, вот и бери управление на себя.

– Ещё бы мне кто-нибудь пояснил, как этой дурой управлять, – растерянно отвечал он, – ты мне хотя бы пояснил, что тут за надписи, ты же язык этот понимаешь…

– Поясню, какие вопросы, – отвечал я, – а для начала хорошо бы народ из трюма сюда переселить – вон места сколько свободного.

Ираклий отрядил для решения этого вопроса помощника с Сергеем, и уже через пару минут мимо нас гуськом потянулись все 18 оставшихся пассажиров АН-24. Каждый норовил задать вопрос Ираклию и мне, но мы не сговариваясь посылали всех в кубрик – все ответы чуть позже будут.