Тетушка писала, что по субботам в ее доме собираются именитые теософы, и увлеченно перечисляла на страницах писем незнакомые имена. Также она писала, что одна теософская дама, Анна Рудольфовна Минцлова, не только знакома с самой Блаватской, но и как две капли воды походит на их великую соотечественницу. И, кажется, так же осведомлена обо всем, что касается тайных знаний. Минцлова недавно вернулась из Германии, где свела знакомство с главой немецкой секции теософского общества Рудольфом Штайнером, основавшим собственное учение. Штайнер во главу угла ставит мистерии, считая разыгрывание библейских сцен лучшим погружением в эзотерические тайны. Русские последователи немецкого новатора тоже задумали ставить теософские сценки, дабы пережить те же самые откровения, что и участники великих событий мировой религии.

Ведь только подумать, как будет чудесно воссоздать «Рождение Христа»! Или «Поклонение волхвов Божественному Младенцу принесением даров»! И даже «Танец Саломеи с головой Иоанна Крестителя» был бы не лишним на их еженедельных субботних вечерах. А кому танцевать Саломею? Не преклонного же возраста дамам теософского склада ума и солидной комплекции. Вот если бы Ольга вернулась в Россию и влилась в их ряды!

Ведь не зря тетушка выбрала эстетический пансион леди Эмили – она, графиня Святополк-Червинская, догадывалась – да что там догадывалась, знала наверняка! – что искусство свободного танца, которым за годы ученичества в совершенстве овладела племянница, когда-нибудь обязательно послужит для высших целей. Екатерина Францевна ни на что не намекает и вовсе не хочет давить, но все эти годы она оплачивала содержание племянницы за границей, и полагает, что вправе рассчитывать на ее отзывчивость.

Искусство свободного танца, о котором писала графиня, захлестнуло Европу и Америку, породив многочисленные школы, где по методике француза Дельсарта обучали выражать свои чувства посредством пластических движений, которые с некоторой долей условности можно было назвать танцем. Было начало века, конец традиционной религии, конец традиционного искусства. В пику классическому балету сцены заполонили последовательницы Айседоры Дункан и Лои Фуллер, босоногие танцовщицы, учившиеся танцевать не у строгого преподавателя балета, готового отчислить из училища за малейшее самоволие, а у матери-природы, самоволие поощрявшей.

Долли с тетушкой спорить не стала. Собралась и поехала в Россию. Поехала вместе с Лили, такой же русской девушкой, дружба с которой помогла пережить все невзгоды и тяготы пансионной жизни. Они знали друг о друге все. Тайны, секреты, надежды и чаяния. И, окончив пансион, девушки открыли школу танцев, где всех желающих обучали ритмике и пластике по методу Дальсарта. Подруги считали себя почти что сестрами, и даже назвали свое заведение «Sister`s Volinskay modern dancing school».

Поначалу все шло хорошо. Ученикам «сестер Волынски» льстило, что в любом возрасте они могут вместе с тесной обувью скинуть душившие их комплексы и, отдавшись чувствам, начать кружить по просторной зале, рассказывая движениями ног, взмахами рук и эффектными позами обо всем, что накопилось на душе. Но постепенно обучающихся становилось все меньше, ведь для того, чтобы завести патефон и закружиться в свободном, навеянном сиюсекундным вдохновением танце, вовсе не обязательно приходить в «dancing school». Ученики это быстро понимали и теряли к обучению интерес.

И когда Долли объявила, что едет в Россию, Лили сложила в чемодан свой нехитрый скарб и отправилась вместе с ней. Пути их разошлись на Николаевском вокзале. Лили взяла извозчика и отправилась в лучшую московскую гостиницу. Конечно же, это оказался «Метрополь». Долли же встречал присланный тетушкой экипаж, доставивший девушку в дом родни.