В этот момент спутники подошли к окончанию коридора. Стены рёкана упирались в гору, где грубым, неискусным способом прямо в скале был прорублен в подземье спуск. Гниющей рыбой потянуло оттуда, и Тоео в нежелании отступил от пролома.

– У-у-х! – крикнул в черноту горы Фудо. – Может статься, что отправимся и туда. А пока скорее к госпоже! Где-то здесь ступенная дорога. – И он осветил неприметную нишу справа, уводящую лестницей на другой этаж. – Разумеется если бонза Тоео не хочет покинуть нас? Добрый ход с часом крысы прикрыли, но сквозь тело горы куда-то да попадёте. Твари подземельные проводят. – И управитель приблизил жестами Тоео к пролому.

Там внизу, спустя дюжину пролётов, вдруг выступили из темноты густо заросшие шерстью гиганты. Ростом они грозились выше любой потолочной балки привычного дома и с нетерпением о чём-то затаённом скрежетали зубами, царапали тело горы трёхпалыми руками, когтями длинными, острыми. Это были те самые черти, что так часто пугали Тоео в чудесных историях мамы на ночь, в рассказах о лютой жажде до плоти в особенно сильные, грозовые дни.

Тоео не стал отвечать управителю и двинулся вверх по лестнице.

– Граница между мирами, бонза Тоео, не такая уж и неодолимая. – Догонял по ступеням Фудо. – Насилие и несправедливость открывают мщения путь. Оттого вы умиряете ушедших ритуалами и воспоминаниями, опасаясь их посмертного проявления, выдумываете себе для успокоения отдельный долг, говорите о чести, ответственности. Но совсем не видите преображений в заречном мире, хотя и праведник может отрастить себе рога. Просто вам до поры того не видно… Зла в общем-то не существует. Всё зло внутри вас. Когда страдаете, печалитесь, тяготитесь обидой и разочарованиями, не извиняете, преобразуя души в стоки злобы и нелюбви.

– Вы так отрешённо обо всём говорите. Кто же вы такой, Фудо-сан? Как много ищу я ответов…

– Не каждый сон ведёт к пробуждению. Не стоит теперь обо мне. Важнее довериться часу открытий. Впрочем, поверка и губительной может стать для души нечистой. Бояться до́лжно негодному человеку, обманывающему, положим, других. А так, человек вошедший и выйдет человеком. Главное, не утратить веру в красоту пути, в гармонию личной сути.

– Много ли достойных преодолели путь?

– Немного. И никто не поможет и не защитит. Иначе как раскрыть силы потаённые. Но были временные посетители, не помню, правда, теперь когда…

Пролёты закончились, и управитель вывел Тоео на новый рёкана предел: похожий тёмный коридор, но короче и никаких по сторонам комнат, будто все они соединились в единые покои принимающей гостей госпожи. Жестом Фудо пригласил Тоео продолжать путь и, дойдя до единственного входа в покои, в сомнении остановился.

– Предложите последний совет, Фудо-сан. Чего особенно монаху опасаться?

– Кто знает, чем станет забавляться госпожа… Возможно случится трапеза, а может внимание. Положим, довольно предстать учтивым и не придётся отдавать всего себя. Помните о преображениях, следите за тем, что является в руках, не изменяйте слову. Госпожа не терпит неправды, и бесполезно её крутить. И ещё, но это вы знаете, бонза Тоео, праведников в конце не будет, един несовместимых союз…

– Как я могу знать, что вы говорите правду, Фудо-сан?

– Я мог бы ответить, что мёртвые не плетут лжи. Ведь вы хотите увлечься в ответах чем-то ясным, простым, бонза Тоео? Уменьшить мир до ведо́мых размеров. Но мир не такой. Слишком много идей, творений, путей, событий. Впишите в книгу деяний и своё имя – станет не страшно. – Фудо раздвинул сёдзи в покои госпожи и, поклонившись, исчез.