Но и с христианской точки зрения погребение Петра Великого было кощунственно – собственно, потому, что погребения в тот день не было: «Петр Великий оставался и по смерти ожидать окончания строившемуся храму: гроб его со времени отпевания в 1725 году (а затем и гроб Екатерины I после ее кончины) стоял в отделывавшемся Соборе закупоренный, на великолепных катафалках и под балдахином до 12 мая 1731 года, когда, наконец, был предан земле»[21].

Ранней весной 1725 года, почти сразу после «погребения» Петра Великого, началось всеобщее бегство из Петербурга. Вот как описывает это изданная к 200-летию города книга «История города Санкт-Петербурга 1703–1903» (репринт 1993 г.): «Прежде всего, спешили покинуть берега Невы лица придворного общества, сановники, дворяне, с семьями и имуществом – кто в Москву, кто в провинцию. За ними потянулись купцы, мелкие торговцы, ремесленники. Петербург в короткое время опустел наполовину…» Улицы зарастали травой, город приходил в запустение. В 1729 году Петр II, хотя сам недолюбливал новую столицу, принужден был силой возвращать в город людей торгового и ремесленного звания и взять с них подписку, под страхом отобрания всего имущества и ссылки на каторгу – впредь до особого указа из Петербурга не выезжать. Однако сам Петр II в свое кратковременное царствование (1727–1730) вместе со всем двором переселился в Москву. Четыре года царский двор вообще не бывал в новой столице и сам ее столичный статус был призрачен. Только 16 января 1732 года короновавшаяся ранее (28 апреля 1730 года) в Москве Анна Иоановна торжественно въехала в Санкт-Петербург, жизнь в нем снова началась. Напомним, что это произошло, волею случая или небес, только после того, как был погребен в Петропавловском соборе Петр Великий. Конечно, историю запустения Петербурга 1725–1732 годов можно объяснить без всякой мистики – просто прекратила править в городе на болоте твердая длань Петра, вот и начал разбегаться народ. Однако вернемся к рассмотрению ритмов истории, и мы увидим, как мало места остается «случайностям» и как много зависит от этих ритмов!

Мне в книге «Русские волхвы, вестники, провидцы» уже приходилось писать об удивительных ритмах этой истории, – о ритмах Всадника и Змеи, которые сопровождают главные узлы истории России, – от времен вещего Олега до наших дней. Здесь я только коротко напомню об этих ритмах. Сначала напомню, что одни и те же символы (тотемы) «восточного» (цикл 12 лет) и «авестийского» (цикл 32 года) календарей повторяются вместе каждые 96 лет. А с учетом «стихий» («цветов»), так называемые полные циклы этих календарей (соответственно 60 лет и 64 года), одни и те же символы и стихии совпадают раз в 960 лет. Можно сказать, что 960 лет – максимально полное известное восприятие человеком календарных ритмов. Проживи столько, и уж точно сможешь сказать словами Екклесиаста, что «все суета сует, и что было, то и будет»… Между прочим, 960 лет – это близко к продолжительности жизни легендарных «допотопных» патриархов.

Итак, в первый календарный день года ВСАДНИКА и ЗМЕИ, 21 (н. с.) марта 1725 года, Петр Великий нашел свой покой в Усыпальнице Собора Петропавловской крепости. Прибавляя 96 лет, попадаем в 1821 год. Что произошло тогда? Чтобы разобраться в этом, нам сначала придется перенестись в 1822 год, – год написания Пушкиным «Песни о вещем Олеге». Поэт приехал в свою первую ссылку, в Кишинев, 21 сентября 1820 года. Известно, что 6 мая 1821 года он был принят в местную полулегальную масонскую ложу «Овидий», в которой состояли тогда многие служившие в том крае офицеры, будущие «декабристы». Еще в январе 1821 года (ровно 96 лет от смерти Петра) в Москве состоялся тайный объединительный съезд масонов России, будущих «декабристов» (основателей «Северного общества»). Конечно, для участников того (немногочисленного) съезда масонство было, вероятно, прежде всего, формой самоорганизации, однако, именно на том съезде было принято решение о подготовке революционного выступления против императора и подготовке для этого военных частей. Кое-что стало известно Александру I, и он резко изменил свое прежде положительное отношение к русским масонам и свои зревшие до этого конституционные планы. В конце 1821 года ложа «Овидий» была им запрещена – первой среди всех. Все масонские ложи были запрещены его рескриптом от 1 августа 1822 года.