Вы, наверное, удивитесь, но я совсем не трудоголик и посвящать всего себя работе не хочу, не буду и не собираюсь. Мне нравится моя профессия, при этом я нахожу её не только интересной, но и нужной – людям необходима правда, хотя бы в дозированных количествах. Да, я получаю гонорары, но при этом делаю кое-что полезное и потому спокойно принимаю даже такое нудное занятие, как слежка, когда по семь часов безвылазно сидишь в машине, ешь холодные бутерброды и писаешь в пластиковые бутылки. Я не считаю свои дни бесцельно прожитыми, но… Но я не жажду новых дел, не увлекаюсь ими настолько, чтобы забывать о сне, еде или бритье. И я не пускаю их в свою душу. Знаю, что преступления, которыми я занимаюсь, не проходят мимо, гадят, оставляют следы, но стараюсь их затирать, замазывать, не замечать… Слишком много подлости я уже видел.

И зла.

В общем, вы поняли: жилы на благородном поприще частного детектива я не рву. И даже несмотря на то, что первый день расследования начался рано – ради разговора с директором мне пришлось подняться ни свет ни заря, – правилам своим я не изменил: три встречи в день, и точка. Потому что только три разговора можно толком обдумать и сделать из услышанного полноценные выводы. А правильные выводы – на тот случай, если вы ещё не поняли, – ведут к результату.

Поэтому распорядок первого дня получился таким: сначала директор, потом цивилизованная горожанка Изельшприц, потом обед, потом Торопов, потом лавочка в Нескучном с планшетом на коленях и лёгкая дрёма, потом бар – одинокий табурет и стакан с виски.

Вы ошиблись, если подумали, что мне не с кем провести вечер. Есть. И компанию я легко нахожу, если желаю выпить и поболтать. И девушки знакомые присутствуют. Но первый день нового дела я всегда заканчиваю в одиночестве: определяюсь со своим пониманием происходящего, со своим отношением к нему и намечаю ходы на ближайшие дни. Так я поступаю даже в тех случаях, когда речь идёт о банальной супружеской измене, – привык.

Потом я заказал ещё виски, заказал такси до дома и лёг спать всего лишь в половине первого.

А всё потому, что ровно в полдень у меня была назначена встреча с Байконурычем, а Байконурыч терпеть не может опаздывать и опаздывающих.

– Смотрю, начал бриться по вечерам?

– Заказчику не нравится, – пробормотал я, поглаживая отросшую за ночь щетину. Точнее, пока ещё щетинку. – Вот и стараюсь соответствовать.

– Пытаешься довести директора?

– Просто развлекаюсь.

– Ты с ним увидишься сегодня?

– Скорее всего нет.

– То есть неопрятен на всякий случай?

– Ага, – подтвердил я и сделал жадный глоток свежевыжатого апельсинового сока.

Полдень – лучшее время для завтрака!

Мой собеседник вздохнул и покачал головой: он не разделял моей склонности к поздним завтракам и терпеть не мог неопрятных людей – хоть мужчин, хоть женщин. Особенно женщин. Которым он ещё мог простить опоздания, но не прощал неопрятности. Такие вот принципы.

Я ещё не рассказывал о Байконурыче? Нет? Странно.

Это человек, который всё замечает, то есть абсолютно всё, а сам остается невидимым. В буквальном смысле слова как в сказке. Нет, Байконурыч не колдун, колдунов не бывает, но он настолько обыденный, стандартный и непримечательный, что людские взгляды отлетают от Байконурыча, не успев передать информацию о нём в мозг. Или же эти взгляды просачиваются сквозь моего товарища – я не силён в физике.

Байконурыч худой как спичка, можно сказать – хлипкий, и поэтому в случае проблем, которые при его работе периодически случаются, сразу хватается за оружие. А если оружия нет, то бьётся предельно жёстко – Байконурыч знает столько грязных приемов, сколько их ещё не придумали. И – да, именно он обучил меня всем профессиональным штукам. И – нет, мы с ним не напарники. Байконурыч – самостоятельный, довольно известный в Москве детектив, и я его подключаю только в качестве привлечённого специалиста. Сейчас, к примеру, пользуясь своими старыми связями в полиции, Байконурыч перепроверял отчёты по нескольким последним часам жизни Тины Мальцевой. Я искренне надеялся, что он сумеет разгадать тайну её исчезновения из пентхауса, но, увы, этот орешек оказался моему товарищу не по зубам.