Я должна была бы почувствовать облегчение, избавившись наконец-то от мистера Невыносимость, от его вечных упрёков и недовольной мины, но мне было грустно.

Когда начались каникулы, я всё сильнее стала ощущать одиночество. Неожиданно у меня появилась куча свободного времени, которое нечем было заполнить, и мысли о Лоурене снова стали меня доставать. Аннета на лето уехала к своим бабушке и дедушке, что жили в Киле на побережье Балтики. Карине и Петеру было не до меня. Они только поженились и всё свободное время проводили наедине. Я старалась чаще уходить из дома, чтобы не мешать им, и начала размышлять о том, что пора бы задуматься о собственном жилье. Я остро ощущала, как стала помехой.

Иногда, когда я проходила мимо дома Лоурена, мне жутко хотелось зайти к нему, но я точно знала, что я там нежеланный гость. Сейчас я бы обрадовалась даже его ругачке. Это избавило бы меня от чувства, что я стала пустым местом для всего мира.

Настойчиво я внушала себе, что лето когда-нибудь кончится, снова начнётся учёба и на новом месте я наверняка найду себе новых друзей. Просто этот переход нужно перетерпеть. Перемены всегда даются нелегко. Нужно стараться не унывать.

Почти все дни я проводила в парке, лёжа на лавочке, слушая аудиокниги и смотря в небо. В середине августа моя сестра и Петер уехали на две недели в свадебное путешествие на Гавайи. Путёвку им подарил на свадьбу Лоурен. Мне юга вообще не светили, так как мы очень потратились на праздники.

На время отъезда Петера и Карины меня опять поселили у Лоурена. Это было так же смешно, как и тогда, на Рождество. Во-первых, Лоурену было не до меня, и он этого не скрывал, а во-вторых, даже если бы я и захотела уйти в отрыв, мне всё равно было бы не с кем. И тем не менее я снова обитала в этом ужасно огромном доме, безжизненная атмосфера которого ещё больше погружала меня в бездну одиночества.

Порой мне было так тошно, что я была готова разразиться рыданиями. Оттого, что я от нечего делать ежедневно с особой тщательностью убирала бардак, создаваемый Лоуреном, его квартира делалась только холодней и неуютней. Я заставила всё цветами, но даже это не помогло. Единственным положительным эффектом сей затеи было то, что хозяин дома наконец обратил на меня внимание.

Его выговор, чтобы я немедленно ликвидировала оранжерею, потому что его дом стал походить на жилище восьмидесятилетней вдовы, был словно бальзам на душу. От половины растений в итоге пришлось избавиться, но кое-каким дозволили остаться.

Так вот, в один прекрасный день я приползла с очередной своей бесцельной прогулки и в полном упадке духа рухнула в плетеное кресло на балконе с бокалом кока-колы в руке. Безделье меня утомляло ещё больше, чем усердная учёба, но на данный момент мне всё равно ничего не хотелось. Наверное, у меня начиналась депрессия.

Неожиданно на террасе возник Лоурен. Я даже испугалась. Его в такое время – а было чуть за полдень – дома обычно не бывало.

– Собирай чемодан! Мы через три часа улетаем на Капри, – выпалил он резко.

Я выпучила глаза. Я так давно ни с кем толком не разговаривала, что подумала, будто звук его голоса мне померещился.

– Куда? – разинув рот, спросила я, не зная, что ещё мне на это сказать. Я перегрелась. Лоурен точно мираж!

– Капри! Это остров в Италии, безграмотное ты создание, – ответил он преспокойно, наблюдая за моим скептичным выражением лица.

– Я знаю! – рявкнула я, возвращаясь с небес на землю. Нет, это не мираж. Увы. – Зачем туда лететь? – спросила я по-новому.

– У меня там важная конференция.