– Вздумала приказы отдавать?! – он грозно сдвинул брови, но я не поддалась на его запугивания.

– Именно. Если ты ей позвонишь, я скажу, что это ты виноват, что я заболела!

Он стиснул зубы, и его лицо побагровело. Это было жестоко, но только так я могла его остановить.

– Всё это результат твоего хождения по морозу полураздетой, дурацкой игры в снежки и поедания ведра мороженого, дурная девчонка!

– Ага, именно так, – согласилась я с ним. А что? Он был прав.

С тяжёлым вздохом Лоурен потёр лоб.

– От тебя одни неприятности! Я вызову врача.

Вечно он ворчит и жалуется на меня, как сварливый старикашка, хотя я, с какой-то стороны, могла его понять. При его занятости обрести дополнительную проблему в виде оккупировавшей его квартиру надоедливой абитуриентки, что вечно нарушает покой – он ещё, можно сказать, снисходителен к ситуации.

Лоурен покинул мою комнату, а я отрубилась. Дальше воспоминания были отрывистыми. Чьи-то голоса, потом стало очень холодно, затем снова тепло, и это тепло было похоже на воздушное облако, такое нежное, ласковое и успокаивающее, что хотелось наслаждаться им вечно! Потом чей-то далёкий голос настойчиво убеждал меня в чём-то. Я почувствовала холодную жидкость во рту и снова впала в глубокий сон.

Проснулась я, когда за окном уже было темно. На улице снова шёл снег. Я оглянулась. В коридоре горел свет и сквозь тонкую щель просачивался в мою комнату. В принесённом кресле у моей кровати дремал Лоурен, положив подбородок в ладонь. Волосы падали ему на лицо, губы были слегка приоткрыты. На лбу у него виднелись еле заметные мимические морщинки между бровями, оттого что он часто хмурился. Верхние пуговицы на смятой рубашке были расстёгнуты, обнажая его длинную шею и часть груди. Длинные ноги в помятых плотных светло-серых брюках были скрещены. Он, скорее всего, давно не переодевался, раз выглядел растрёпанным. Но ему это шло. А ещё сейчас он был расслаблен и выглядел совсем иначе. Когда он спал, то казался намного моложе и не таким суровым.

В этот момент мне неожиданно пришло в голову, что он красивый, даже очень! От одной этой мысли я покраснела. Что это со мной?! Неужели помутнение рассудка из-за болезни?!

Я заерзала, и он тут же открыл свои кристально-изумрудного цвета глаза. Этот цвет был нечеловеческим. Точно дьявол!

– Проснулась? Как себя чувствуешь? – спросил он.

В теле ещё была непонятная слабость, но в целом всё неплохо. Жар, судя по всему, спал.

– Нормально, – ответила я, отводя от него взгляд. Мне казалось, что если он сейчас посмотрит мне в глаза, то сможет прочитать мои недавние мысли.

Я откинула одеяло и ужаснулась. На мне была другая пижама, не та, в которой я ложилась спать вчера.

– Ты что, меня переодевал? – взвизгнула я.

– Ну а что мне ещё оставалось? Ты вся вспотела, даже постель была мокрой. Нужно было поменять. Не волнуйся, у тебя смотреть особо не на что, кожа и кости.

– А кто виноват?! – рявкнула я, раздражаясь. И чего это я?! Вместо того чтобы дальше переживать, что он видел меня голой, я вдруг взбесилась из-за его небрежного замечания по поводу моей внешности. – Ты меня загонял в последние два месяца, одна учёба да уборка в твоей дурацкой необъятной квартире! Я похудела почти на пять килограмм!

– Да ты и до этого была доска, – его губы скривились в самодовольной усмешке.

Я думала, у меня пар из ушей повалит от возмущения. Я бы его послала, но настолько вскипела, что даже слова застряли в горле. Вместо этого я вскочила с кровати, намереваясь пойти в ванную. Моим планом было громко хлопнуть дверью, чтобы показать своё негодование и прогнать его с моей территории. Сейчас меня мало заботило, что он, судя по всему, все эти часы, пока меня лихорадило, провёл рядом и ухаживал за мной. Но, когда я слишком резко поднялась на ноги, моя голова закружилась, и я рухнула прямо на Лоурена, сидевшего в кресле. Он еле успел меня подхватить. Его руки аккуратно обвили мою талию, чтобы я не скатилась на пол. Почему-то от их прикосновения меня вдруг бросило в жар.