– Я аптечку принесу из ванной, – просипел и подорвался побыстрее, чтобы не опрокинуть ее на спину как есть.

Но бродячая принцесса неожиданно положила пальцы над моими бровями, останавливая, и огладила, продолжая все так же всматриваться, как если бы я был какой-то невидалью.

– У тебя такое интересное лицо, – пробормотала она, начав водить по лбу, скулам, словно мягко лепила. – Фактурное очень. Я бы хотела тебя нарисовать. О-о-о, прости. Ничего, что я на «ты» перешла?

– Если это подразумевает взаимное раздевание, то я согласен с обоими пунктами, – усмехнулся, понимая: не завалю сию же секунду – и рискую спустить в штаны уже через несколько этих ее поглаживаний-изучений. Самое время или переходить к делу, или метнуться в ванную передернуть от греха подальше. Что-то прикрутило так, будто у меня бабы черт-те сколько не было.

Ну, давай, Рик, подымай задницу и живо-живо за еб*ной аптечкой, пока чего не вышло раньше, чем она созреет, а то уже красно перед глазами. Бабы – такие странные существа: если не сами на тебя залезли, то только и смотри, чтобы насильником не объявили.

Но тонкие и прямо-таки прозрачные пальцы добрались до моих губ, начали обводить их, при этом взгляд она не отрывала, а я все еще не сдвинулся с места. Приоткрыл рот, ловя воздух вперемежку с ее прикосновениями, и осознал, что уже никуда и не пойду. Поздняк дергаться. Меня, как гвоздями, прибивали ее глаза к месту. Так вот пялиться… это же долбануться можно! Уже никаких сомнений – она мною любовалась, именно любовалась, не зыркала, заценивая, как кобеля, что выбирают для скорой случки, не соблазняла, строя глазки, не пожирала похотливо. И – эй! – я знаю, что не урод, и от сучек это слышал до хера раз, но никто и никогда не смотрел на меня вот так! Будто я х*ев бог, ну или что-то рядом, существо достойное восхищения, а не просто козырный вариант хорошо прокатиться в постели. Хотелось мне такого раньше от телок? Хера с два! Но вот сейчас меня за малым на части не рвало от этой ядерной смеси чистого, почти наивного восхищения и явных признаков возгорания ее возбуждения. Она меня хотела, уже хотела, но… так меня, кажется, не хотел еще никто прежде.

– Смешно, я никогда не прикасалась к коже с татуировками, – прошептала она, следуя глазами за своими касаниями, спустившимися на мою шею и добравшимися до ворота футболки. – Можно посмотреть?

На языке родился и растворился пошловатый комментарий, которым я бы ответил любой ляпнувшей такое девчонке. Встал и стянул трикотаж через голову торопливо, боясь терять ее из виду, потому что перло, как пьяного. Су-у-ука, что же за вид на нее, глядевшую теперь снизу вверх, обводившую черно-белые ломаные линии на моем теле, что поднимал дыбом все волоски на нем и заставлял член брыкаться за молнией, как неприрученного мустанга. Нет, я реально кончу – п*здец фокус будет! Водит по мне ладонями, еле прикасаясь, а меня штырит круче, чем если бы надрачивала в бешеном темпе! Да что же это такое?! Сюрстрёмминг (консервированная квашеная сельдь, традиционное шведское блюдо – прим. Авторов), вонючие носки Рауля, гребаный Дизель в розовых стрингах со стразами! Ну что-то должно помочь не облажаться!

– У тебя эрекция. – О, ну надо же, здесь у нас великолепная мисс Очевидность. «Эрекция!» Когда я слышал такое от своих партнерш? – Из-за меня?

– Ты видишь здесь еще кого-то, принцесса? – проскрипел и чуть не завопил «да-а-а!», когда она положила руки на мою ширинку.

– Ты сказал, что я тощая и не в твоем вкусе.

Солнышко, я бы хотел посмотреть на того долбо*ба, не в чьем вкусе ты будешь.