С виду пара похожа на влюбленных, девушка не может оторвать от хозяина рук, цепляется в его шею и очень страстно целует, настолько что видно их языки. Но ее «хозяин»  расслаблено поставил руки на лавочку, позволял себя трогать, в ответ не ласкал, только целовался, а девушка прицепилась прочно к его губам. Не отодрать. Создается впечатление односторонней связи. Она нуждалась в хозяине, а он так и быть позволял.

Может я слишком мнительная и у них правда любовь?

По дороге встретила еще много пар. Куклы кто с ошейником, кто с браслетом. Возле дома Максима и вовсе стала свидетельницей ссоры «влюбленных». Девушка в разорванной рубахе, сводила концы одежды, скрывая грудь, сидела на пыльном, горячем от солнца асфальте. И плакала так горько, будто муж любимый изменил или умер кто-то близкий. Она визжала «не уходи» и держала парня за икру ноги и мешала тому уйти.

Люди собрались вокруг и хихикали, как глупые дети, а ей все равно, ей необходим хозяин. Лицо у девушки красное от слез, размазываемых по щекам и векам, черные разводы от туши испортили ее лицо. Хозяин пытался вернуть свою ногу, а когда не смог, просто толкнул куклу в плечо. Отбросил от себя, ведь она грязь...вещь. 

Я примерно минуту не могла отвести взгляда. Как и вся толпа наблюдала. Вставала на цыпочки и выглядывала за плечо ребят на девушку, сжавшуюся на асфальте. Это полная моральная деградация. Похоже у кукол развивается зависимость от Хозяина, настолько что они готова биться головой об асфальт лишь бы он вернулся. Но он не вернулся,  оставил ее плакать, сводить концы разорванной рубашки и выть. А толпа веселилась и изображала вой.  Не люблю жалеть людей, обычно они сами виноваты в своих бедах, если только это не внезапное «горе» или воля судьбы. А сейчас мерзко от собственной жалости, вряд ли бы девочка приняла свою участь, будучи в уме.

Здесь другой мир. Если подумать, то прежде я не знала настолько богатого мира. Оказывается я больше бедная, чем богатая, потому что веселье над чужим горем мне чуждо.

Едва девочку унесли, я начала подниматься по ступеням многоэтажного отеля — единственного высокого здания в университетском городке. Тот в котором на первом этаже ресторан, а на верхних — номера.  Сюда Максим приносил на руках и по больше части я была здесь в полу бредовом состоянии, но, на удивление, добралась по памяти до знакомого номера.

При первом же стуке по двери появился Максим. Привычно без верха, в свободных светло-коричневых шортах выше колена.

Наверное, надо было что-то сказать, поздороваться, но единственное на что хватило с «отсутствующим» - равнодушным лицом оттеснить его и, едва не наступив на ногу, пройти в открытый проем между владельцем номера и дверью. Должно быть удивлен наглости. Но я не от наглости, я еще где-то там. Вместе с той куклой валялась на асфальте и рыдала, чтобы хозяин обратил на меня внимание.

Надо быстрее найти Бонифация и его слабое место, а потом освобожусь. Хоть какую-то гадость я должна совершить в ответ на их действия. Подпортить им жизнь, как они мне.

В прошлый раз не удалось рассмотреть жилье Максима, сейчас в молчаливой обстановке решила заняться именно этим. В первую очередь — осмотром зала, совмещенного с кухней. В правой стороне — белый кожаный диван в форме полукруга, стеклянный столик со стульями,  белая шкура на полу, телевизор на колонне, а слева кухонный гарнитур с огромным барным столом, выполняющего функцию — место для приготовления еды.

От осмотра меня отвлек взгляд, причем тот ошпарил и отпустил, оставив после себя ощущение ожога. Я развернулась в ту сторону и наткнулась на серые стекла. Какой странный взгляд. Внимательный. И пока я медленно продвигалась в сторону кухни, Максим поворачивал шею вслед за мной.