Ах, если бы знать, если бы знать! Появилась бы хоть малейшая надежда на удачу.

– Есть еще путь от Гавра до Парижа. Не оттуда ли все начинается? – вновь вернулся к своим размышлениям Жданов.

– Нет! – твердо сказал Бушкин. – У меня на это дело глаз-ватерпас. Я слежку за версту чую. Не было ничего такого. Заметил бы.

– Да и чем они могли привлечь внимание? – спросил Кольцов.

– Хотя бы тем, что едут из России.

– Таких сейчас много.

– Те едут с семьями, с громоздким домашним скарбом, – пояснил Жданов. – Да и одеваются в дорогу не броско. Наши же выглядят туристами. А туристы сейчас из России не едут. Впрочем, не настаиваю на этой версии.

– Не было слежки, – вновь повторил Бушкин.

– Было – не было, этого уже не узнать, – сказал Жданов. – А вот что произошло в «Колесе», это, пожалуй, еще пока можно выяснить. Не каждый день у нас на улицах, а тем более в бистро, стреляют. Только прошу Старцева и Бушкина в «Колесе» не появляться. Вполне приметная пара, их могли запомнить. И вообще, по улицам тоже не ходите парой и подальше держитесь от Северного вокзала. Для прогулок лучше всего выбирать окраины. Район Монмартра, к примеру. Интернациональные кварталы. Там, как правило, мало полиции и всегда многолюдно. Вероятность привлечь к себе внимание ничтожна, а в случае чего – можно легко затеряться в толпе. Далее. Насчет «Колеса». Если бы Павел Андреевич владел французским, он мог бы сам туда сходить. Но, поразмыслив, даю ему в попутчики Илью Кузьмича. Он хоть и не подпольщик, но человек много пуганый, осторожный. И, тем не менее, попрошу: старайтесь не привлекать к себе внимание. Присматривайтесь, прислушивайтесь. Если выдастся возможность с кем-то поговорить – поговорите. Что еще могу посоветовать?

– Да чего уж тут, – вздохнул Болотов. – Приказ получен, будем выполнять.

– И последнее. У меня скопилось в эти дни много другой работы. Поэтому, прошу прощения, много времени уделять вам не смогу. Руководить вами будет Петр Тимофеевич. Его просьбы прошу считать моими приказами. По мере надобности он будет меня информировать о ваших успехах. Надеюсь, они будут.

Борис Иванович поднялся и, тяжело опираясь на трость, направился к выходу. Следом за ним проследовали Болотов и Фролов.

Кольцов остался со Старцевым и Бушкиным. Старцев после этой встречи, несколько приободрился, в глазах появился блеск. Кольцов понял, после дней уныния он теперь бросится к нему с вопросами. Будет допытываться обо всем, о его жизни, о делах на фронте, о знакомых и друзьях. Живя последнее время в Москве, он начисто оторвался ото всех, с кем его свела жизнь в бурные военные годы. Они остались где-то там, на Харьковщине и в Таврии. В первую очередь он, конечно же, захочет узнать, где и как живут теперь Красильников, Юра, Наташа. Скорее всего, одним из первых будет вопрос о дочери, о Наташе.

И Кольцов решил пока ничего ему не говорить ни о замужестве Наташи, ни о том, что зятем его стал белогвардейский офицер-артиллерист, друг и подчиненный кровавого генерала Слащева, ни о том, что Наташа давно считает своего отца умершим от тифа. Время само подскажет, когда и как все это рассказать Ивану Платоновичу. Но только не сейчас. Потом…

Павел проснулся от странного шума за окном. Не сразу понял, что это звук движущейся за окном людской толпы. Было еще темно, в окно ничего не просматривалось. Но если прислушаться, по неоднородным звукам можно было угадать, кто там идет. Вот тяжело прошаркали сапогами пожилые мастеровые, следом протопали ботинки торопящихся мелких служащих или студентов, дробно простучала каблучками стайка секретарш или продавщиц.