– Пожалуй, я бы не возражала. Наверное, я только полюбила бы тебя еще больше.

Крэддок расхохотался и поцеловал ее.

– Я не шучу, – настаивала Берта. – Теперь я понимаю тех женщин, которые питают слабость к грубым дикарям. Общеизвестно, что некоторые жены готовы сносить что угодно от своих мужей, и чем более жестоко те себя ведут, тем сильнее бедняжки к ним привязываются. Полагаю, мне бы это тоже понравилось. Правда, я ни разу не видела тебя в гневе, Эдди. Какой ты, когда разозлишься?

– Я никогда не злюсь, – ответил Крэддок.

– Мисс Гловер сказала, что у тебя лучший характер на свете. Меня пугает список твоих совершенств!

– Не ожидай от меня чересчур многого, Берта. Я совсем не идеальный человек.

– Это хорошо, – улыбнулась Берта. – Мне не нужен идеал. Разумеется, у тебя тоже есть недостатки, хоть я их пока не замечаю. А когда замечу, ты станешь для меня еще ближе. Говорят, если женщина влюбляется в уродливого мужчину, уродство делает его лишь более привлекательным, так что я полюблю твои недостатки, как и все остальное, что есть в тебе.

Некоторое время они сидели молча, и тишина была еще более чарующей, чем беседа. Берта так бы и покоилась в объятиях Крэддока целую вечность; она забыла, что скоро даст о себе знать его здоровый аппетит и он расправится с солидной порцией еды.

– Дай я посмотрю на твои руки, – попросила она.

Берта любила его руки. Крупные, грубо вытесанные, задубевшие от работы и ветра, они казались ей в десять раз красивее, чем изнеженные руки горожанина. Она находила их сильными и невероятно мужественными; они напоминали Берте скульптурную руку из итальянского музея, вырезанную из порфира и почему-то незаконченную – необработанные линии создавали то же впечатление скрытой внутри силы. Руки Эдварда также вполне могли быть руками полубога или античного героя. Берта распрямила у себя на ладони его длинные сильные пальцы. Крэддок смотрел на нее со смесью удивления и радости; он чувствовал, что почти не знает девушку. Поймав его взгляд, она с улыбкой наклонилась и поцеловала повернутые кверху ладони. Ей хотелось подчиниться этому большому мужчине, быть покорной и смиренной. Она с радостью стала бы рабой Крэддока и была бы счастлива выполнять для него самую черную работу. Берта не знала, как выразить всю глубину своей страсти.

Берте нравилось ходить в Блэкстебл под руку с женихом и ловить на себе взгляды окружающих – она знала, какое любопытство вызывает у них предстоящий брак. Пусть себе удивляются, что она выбрала Эдварда Крэддока, которого они знают всю жизнь. Берта гордилась возлюбленным, гордилась тем, что вскоре станет его супругой.

Как-то раз, когда выдался особенно теплый для конца осени день, Берта отдыхала на приступке у изгороди, а Крэддок стоял подле нее. Влюбленные не разговаривали и лишь взирали друг на друга в безмолвном обожании.

– Смотри-ка, – вдруг сказал Крэддок. – Вон идет Артур Брандертон. – Он бросил беспокойный взгляд на Берту, потом огляделся по сторонам, словно желая избежать встречи.

– Кажется, он недавно вернулся из поездки? – спросила Берта. – Я давно хотела с ним поболтать. – Она явно была не прочь продемонстрировать своего кавалера всему свету. – Добрый день, Артур! – поздоровалась она, когда молодой человек приблизился.

– Да это же Берта Лей! А, Крэддок.

Брандертон покосился на Эдварда, недоумевая, что тот делает в обществе мисс Лей.

– Мы ходили пешком в Линхэм, и я немного устала.

– А-а.

Брандертону-младшему показалось чудным, что хозяйка Корт-Лейз прогуливается вместе с Крэддоком.