– Не напоминай мне про красные сапоги! – тут же едва сама не покраснела Маша. – Не хочу о них вспоминать. А Якушева пусть хвастается. Придет к ней плоскостопие – по-другому заговорит. Сколько я ей пыталась объяснить, что в нашем возрасте своды стопы еще до конца не сформированы, и обувь на каблуке носить вредно, она меня не слушает. Сама виновата.

– Весь мир ходит на каблуках, Машка! А ты одна борешься со всем миром, – улыбнулась Мишка.

– Я, слава богу, не одна. В ЖЖ я состою в сообществе «феминистки», так там все против каблуков. Потому что добровольно уродовать свои ноги и становиться инвалидом глупо.

– О! Я поняла! Я поняла, почему ты не хочешь встречаться с парнями. Ты – феминистка.

– Боже, Мишка! – не выдержала Маша. – Феминистки не против отношений с парнями. Они против дискриминации.

– А что такое дискриминация?

Но только Маша хотела ответить, как…

Как в рекреации появилась их классный руководитель Эмма Геннадьевна вместе с каким-то незнакомым парнем. Причем оба решительно вошли в их класс. А ведь Эмма Геннадьевна вела литературу, а по расписанию была история…

И тут же прозвенел звонок.

– Знакомьтесь! Это Саша Шашин, – представила новенького классная.

Весь класс тут же с интересом уставился на него.

Саша Шашин был высоким, спортивным, современно-небрежно одетым парнем с копной светлых волос. Ничуть не смущаясь всеобщего внимания, он последовательно, с вызовом, оглядел своих новых одноклассников.

– Какой клевый, – тихо взвыла Мишка, толкая Машу, с которой они сидели за одной партой, локтем в бок.

– Обычный парень, – пожала плечами та, недовольно отрываясь от учебника.

– Саша, садись на заднюю парту к Славику, – скомандовала Эмма Геннадьевна новенькому и обратилась к историчке: – Начинайте урок, Елена Степановна.

– Саша Сашин, – продолжала, мечтательно закатывая глаза, подвывать Мишка.

– Саша Шашин, – поправила ее Маша.

– Шаша Шашин…

– Саша Шашин!

– Какие дурацкие имя и фамилия! Но сам…

– У тебя есть Игорь.

– Точно. Эх, ладно, все равно его Якушева приберет к рукам.

– Мишина, Капустина! – Елена Степановна недовольно окликнула заболтавшихся подружек.

– Извините! – пискнула Мишка, и ей пришлось замолчать.

На этот раз Мишка во всем оказалась права.

Имя и фамилия у новенького действительно были дурацкие. Почему-то в их классе никто сразу не мог их произнести верно. Учителя поначалу тоже заговаривались, а потом решили называть что-то одно: либо имя, либо фамилию. Одноклассники же и вовсе сократили новенького до «Шаши». Он не спорил – отзывался на Шашу, Шашку и Шашечку в исполнении Якушевой. Которая действительно попыталась «прибрать его к рукам».

Якушева строила глазки, забывала дома ручки и учебники, чтобы оптом одолжить у него, надевала супермини, но результат был какой-то вялый. Шаша, конечно, охотно одалживал ей ручки-учебники, составлял компанию в столовой, но на свидания не приглашал и до дома проводить не предлагал. Блицкриг не удался; но Якушева не сдавалась и приготовилась к долгой осаде.

– Ничего у нее не выйдет! – наблюдая все это, в очередной раз спрогнозировала Мишка и пояснила: – Если он сразу не упал в ее объятья, то дальше уже бесполезно.

– Почему ты так думаешь? – поинтересовалась Машка.

– Потому что любовь случается с первого взгляда. В первые тридцать секунд решается все: либо да, либо нет. Искра либо проскочила, либо нет. А если ничего не проскочило, можно только дружить. Но и дружбу он что-то ей не спешит предлагать. Мне кажется, ему просто льстит ее внимание. Ведь она же – королева красоты!

– Откуда у тебя такие познания в любви? Про тридцать секунд?