Разумеется, Алекс был прав, когда говорил, что ввязываться в историю с ранением перевёртыша нельзя. Это я и сама прекрасно понимала, но что такого, если я загляну за понравившимся печеньем? Если немножко поболтаю с приветливой хозяйкой? Ведь ничего страшного со мной не случится в середине обычного понедельника? Пусть даже в не самом респектабельном районе столицы. Я же только туда и обратно – буквально на минутку. Накинув плащ и вытащив из ящика стола сумочку, я осторожно, на цыпочках, опасливо поглядывая на обитель Фрэйла-младшего, прокралась к двери в коридор и, аккуратно прикрыв её за собой, понеслась к выходу.

Возле редакции всегда дежурила пара прикормленных такси – держать штатного водителя для сотрудников в "Вестнике" считали нецелесообразным и предпочитали компенсировать расходы на транспорт по распискам. Но я прошла дальше, к стоянке у сквера, и взяла машину там. Возможно, это отдавало паранойей, но мне не хотелось давать ни малейшего повода для возникновения новых сплетен. Особенно с учётом того, что любой слух, обежав контору со скоростью лесного пожара, непременно достиг бы ушей начальника. Таксисты, регулярно возившие коллег, знали всё и обо всех и совершенно не стремились держать язык за зубами. А мне совсем не улыбалось выслушивать очередные нотации и ввязываться в бесплодные попытки объяснить Алексу, что мои дела его не касаются.

***

При солнечном свете всё воспринималось иначе. Тёмные, мрачные улицы обратились вдруг пёстрой лентой из вывесок и витрин, кругом сновали увешанные пакетами покупатели и ребятня с мороженым. Конечно, кварталу было далеко до роскоши центральных бульваров и площадей – здесь не прогуливались томные дамы в бриллиантах и мехах, не проплывали холёные дорогие машины, не караулили у вызолоченных дверей швейцары, не маячили на каждом углу памятники и фонтаны. Но и откровенной бедности окраин тоже не наблюдалось. Будь у меня выходной, я бы с удовольствием заглянула в пару лавочек и перекусила в каком-нибудь кафе, да и просто побродила, заглядывая в витрины. Жаль, что времени было в обрез. Зато я могла смело отпустить такси, не доплачивая за ожидание, как изначально намеревалась сделать.

Во двор, где находилась лавка, заходила всё же с опаской. Ведь, если окружение преобразилось в лучшую сторону, то пряничный домик наоборот вполне мог превратиться в чёрствый сухарь, подёрнутый плесенью. Но опасения оказались напрасны – в ярких лучах солнца магазинчик выглядел ещё сказочнее, чем в свете луны и фонарей. Леденцовые окошки призывно поблёскивали разноцветными стёклами, а шоколадную дверь так и хотелось укусить.

Вдруг вспомнилось, что завтрак был неимоверно давно, а пообедать, как следует, я уже не успеваю. Пожалуй, печенья действительно стоило купить! С этой мыслью я поднялась на крылечко и вошла. В первые мгновения, очутившись среди галдящей стайки женщин и детей, я растерялась. В чувство привели тычок в бок и грубое "Чего встала на дороге?!". Я отшатнулась и прижалась к стене слева от двери, пропуская внутрь трёх женщин, каждая из которых как минимум вдвое превышала меня в весе. Дамы шустро пристроились в конец очереди, которая змеёй извивалась по торговому залу, почти полностью его заполняя.

Любители десертов словно зачарованные смотрели на витрины и возбужденно обсуждали, что из ассортимента лавки уже успели попробовать, а что только планируют продегустировать. Чтобы пробраться к прилавку, мне пришлось бы расталкивать сладкоежек локтями, и что-то мне подсказывало, что выжить в борьбе за подступ к продавщице будет сложно. Да и как разговаривать с ней в такой обстановке? Прикидывая, стоит ли рисковать здоровьем ради сомнительного шанса что-то узнать, я пыталась высмотреть поверх очереди Констанс, но за прилавком сновали только две щуплые, сгорбленные бабульки с прицепными крючковатыми носами и седыми лохмами. Самые натуральные сказочные ведьмы в тёмных балахонах и колпаках – такие, каким и полагалось обитать в пряничном домике.