– Ты чувствуешь, что ему безразлична?! 
               Задумываюсь и осознаю, что нет. Прислушиваюсь к своим ощущениям и понимаю, что внутри меня идет жесткая война между задетым самолюбием и здравым смыслом, но сейчас из-за вина, расползшегося приятной негой по телу, пора устроить им временное перемирие и перенести сражение на завтра, когда ясная голова сможет трезво оценить исход сражения.
               Посидев еще полчаса у Яны и прослушав ее краткий курс психологии совместной жизни, я заталкиваю себя в такси и еду домой. Хотя сейчас это спорное название, но у меня нет сил думать еще и об этом.
               Поблагодарив водителя, вылезаю из машины и решаю, что сегодня без лифта я не осилю три этажа.                Поднимаюсь, воспользовавшись современным благом цивилизации, с трудом открываю дверь и вламываюсь в коридор. Шумно бросаю сумку, скидываю туфли и встречаюсь взглядом с ним.
               Холод его глаз немного отрезвляет, но не настолько, чтобы спрятать глаза и уйти.
               – Куда ты пошла от Алины?
               – О, ты уже проследил, что я была у Алины?! Для шлюхи, которая тебе безразлична, ты слишком заботлив!
               Алекс игнорирует мое замечание и произносит:
               – Я звонил тебе. Ты не отвечала.
               Наклоняюсь к сумке, нахожу телефон и, разблокировав, вижу пять пропущенных от него вызовов.
              – Да, и правда звонил… Удивительно. А я думала: ты только о Насте беспокоишься.
               – Прекрати. 
               Я бросаю на него холодный взгляд и в путанице слов в голове пытаюсь найти что-то, что хочу сказать ему, но в этот момент меня опережает звонок в дверь.
               Он, аккуратно подвинув меня, идет ее открывать, а я тру «ожог» на руке от его прикосновения и мрачно смотрю на его спину.
               – Семицветик. Доставка. Распишитесь, – доносится до меня с лестничной площадки. 
               В растерянности я смотрю, как Алекс расписывается и берет облако алых роз. Неужели это его извинение?! Неужели это мне от него?! Сердце начинает жалобно поскуливать и просить меня сложить все за и против, и ещё раз подумать о примирении, и я почти иду на его поводу, пока не вздрагиваю от резко хлопнувшей двери и не встречаю лед его глаз. 
               – Держи.
               Как-то не похоже на извинение. Я растерянно беру цветы и, найдя в них карточку, читаю:
               «Невероятной девушке! Григорий Гжатский».
               Пока я думаю, как вести себя в данной ситуации, он выхватывает карточку и, быстро пробежав по ней глазами, сминает, и бросает на пол. Ревнует?!
               – Выброси их! – его слова оглушают, как выстрел.
               Смотрю на него. В глазах Алекса уже не льдинки – в них айсберги. Ничего. Может теперь он поймет, что чувствую я к его Насте.
               – С какой радости?! 
               Понимаю, что не стоит усугублять ситуацию, но это сильнее меня.
               – Дура ты, Даша! Ему не нужна ты, он преследует другие цели!
               Его слова царапают сердце наждачкой, и мне жутко больно. Наверно, в другой раз я бы убежала и, оставшись одна, выплакала бы обиду, но сейчас алкоголь придает мне уверенности и развязывает язык.
               – Обидно, что ты считаешь, что я не достойна букета и не могу понравиться мужчине!
               Он внимательно смотрит на меня, и никакого алкоголя не хватает, чтобы вынести этот взгляд. Я разворачиваюсь и несусь в гостиную, слыша себе вслед: