Я стою в прострации с бокалом шампанского, слушая и не слыша слова ведущего, пока голос позади меня не заставляет вздрогнуть и выйти из своего отрешенного состояния.

               Оборачиваюсь, встречаюсь взглядом с Алексом и смущаюсь, вспомнив, что он подловил меня, когда я не смогла сдержать эмоции, выступившие на глазах. В его взгляде – насмешка, на губах – ухмылка, и я начинаю злиться. Просто несносный тип! Чтобы не сказать ему что-то грубое, отворачиваюсь и слышу:

                – Никогда не понимал: зачем на свадьбе плачут. Может, раскроешь секрет?!

               Раздражение пробирает меня до костей, и я, обернувшись, бросаю на него гневный взгляд и заявляю:

               – Мужчина и женщина признаются перед всеми в своей любви и клянутся в верности! Это трогательно!

               Он усмехается и заявляет мне в глаза:

               – Это смешно! Мужчина добровольно идет против своей природы. Мы полигамны – идти против этого безрассудство! 

               Меня трясет от его цинизма:

               – Ты просто никогда не любил по-настоящему, поэтому тебе не понять этого!

               В его глазах что-то вспыхивает, но тут же гаснет. Он мрачнеет и обдает меня холодом голубых глаз.

               – А ты любишь?!

               Его неожиданный вопрос выбивает меня из колеи. Я не знаю, что ответить. Раньше бы я с пеной у рта доказывала, что люблю Кирилла, но сейчас… За все время, прошедшее с моего отъезда, я вспоминала о нем (помимо важных деталей, нужных для поддержания образа Влада) всего пару раз… Я не скучаю по нему, не грущу… Возможно, это связано со стрессовой обстановкой, в которой я нахожусь из-за страха быть разоблаченной и из-за своего недавнего открытия, что моим случайным любовником был Алекс, но определенно я сейчас ничего не знаю, и у меня нет времении желания  разбираться в этом.

               – Я…Я…

               Алекс снова усмехается:

               – Ты тоже никого не любишь!

               Он не ждет моих возражений, разворачивается и уходит, а я, как рыба, вытащенная из воды, глотаю воздух и ничего не могу сказать ему вслед. И лишь когда он уже скрывается из вида, я шепчу: «Ты ничего не знаешь!» 

               После трепетных эмоций утра я резко ощущаю раздирающие меня, противоречивые и странные эмоции, и делаю вывод, что чем раньше я вернусь домой, тем будет лучше для меня. Домой – я горько усмехаюсь: когда-то дом родителей был моим единственным домом, а сейчас я не чувствую, что это так. Наверно, все-таки дом там, где ты постоянно живешь.

               Пробираюсь сквозь веселящуюся толпу в поисках мамы с резко появившимся ноющим желанием поскорее уехать, и хоть где-то в глубине души я осознаю, что это просто бегство, но я согласна признать себя трусихой и вернуться назад, туда, где меня не будет мучить этот странный, раздражающий и непонятно по какой причине притягивающий меня человек.

               Найдя ее и с притворной улыбкой отведя в сторону, вываливаю свое выплескивающееся через край желание в завуалированной форме:

               – Кириллу срочно надо вернуться. Мы вечером улетаем в Питер.

               Мама выпячивает глаза.

               – Даша, как тебе в голову пришло такое! Завтра у Тани второй день, а родной сестры не будет?!

               Делаю расстроенное лицо и объясняю:

               – Понимаю, но это не от нас зависит. 

               – Пусть Кирилл возвращается, а ты прилетишь позже!

               Я не подумала об этом. Я молча смотрю на нее и думаю, что возразить. Внезапно нахожу одну слабую отмазку и озвучиваю ее: