Бородатый подмигнул своему собеседнику.

– Ты знаешь, я всё это сделал с той женщиной, которую ты пытался спасти. Не буду скромничать, под конец она уже мечтала умереть. Но с тобой мы поступим по-другому – я не стану трогать тебя до последнего. Я возьму того дружка, который помог тебе бежать, и буду разделывать при тебе. Чтобы ты всё видел и не мог помочь ему. Посмотрим, сколько тебе понадобится времени, чтобы сойти с ума, просто разглядывая всё это. А потом я разделаю тебя.

4. Глава 2. Поезд в ад. Часть первая

Лёня был в депрессии. Тоска лилась чёрными волнами. Затяжная осень, хмарь за окном и куча обстоятельств буквально заставляли его выть от тоски. Ссора с матерью, которая его откровенно не уважала и не старалась это скрыть, невзирая на то, что он уже зрелый мужчина с аккуратной бородкой, уважаемый педагог в неплохом институте. Невзирая на то, что он имел стабильную зарплату и нестарый автомобиль. Лёня поморщился. Мать никогда не уважала ни его, ни отца. О последней ссоре с ней он даже вспоминать не хотел. Поезд старательно стучал колёсами, усиливая тоску и грусть.

Лёня поднялся со своей койки и двинулся к выходу. Очень хотелось попросить у проводников таблеток – чувствовал он себя прескверно, как при гриппе – голова гудела, словно от переутомления, есть не хотелось, да и давление, похоже, скакало. Нет, принимать нельзя, ещё хуже станет после своих сердечных. Однако пройтись всё же стоило, хотя бы потому, что вторая причина ехала рядом.

– Лёня, ты куда? – раздался рядом хриплый неприятный баритон.

– Таблетку выпью, Николай Викторович, – спокойно ответил он, но внутренне скривился.

– А, иди-иди. Возьми мне кофе. Хорошо? А я пока… на туман полюбуюсь, – цыкнул Николай Викторович и подошёл к окну, глядя на чуть зеленоватую мглу.

Лёня вышел и тихо выругался, высказав всё, что он думал об этом типе. Ленивый, склочный, лезущий во все разговоры Николай Викторович раздражал весь отдел. Ему не было и пятидесяти, но он требовал обращаться к себе только так. Никаких Коль, дядя Коля. Неважно, сколько лет было его собеседнику – почти тридцать, как Лёне, или сорок, как заведующему кафедрой, – только Николай Викторович. Его взяли на пустующее декретное место, и за три месяца он успел выбесить всех.

В последнее время, пройдя испытательный срок, он стал просто невыносим, видимо, решив перейти с декретного места на постоянное, и регулярно подбивал, как ему казалось, хитрыми словами Лёню и ещё пару педагогов: «Вы молодые, талантливые, что вам тут в этой дыре делать, вот в других институтах деньги получают».

Когда подвернулась научная конференция в Омске, заведующий кафедрой, как обычно, отправил Лёню выступить с докладом, рекрутировать местных школьников и заодно спихнул этого Николая Викторовича вместе с ним. Кафедра, должно быть, ликовала…

Лёня покачнулся и прислонился к стене. Его мутило. Неведомо откуда накатила усталость. Впрочем, Лёне всегда было плохо после ссор… Как же, кофе этому хмырю… Перебьётся!

Лёня почувствовал, как поезд ускорился. Вагоны ощутимо тряхнуло. В глазах потемнело. Из соседнего вагона раздался крик. Лёня поморщился – только разборок ещё не хватало. Лёня понял, что бредя с головной болью и депрессией, каким-то образом оказался в плацкартной части. Он моргнул. На нижней полке вовсю обнимались мужчина с женщиной. Вот только мужик орал надсадным голосом и пытался отбиться. А женщина рвала ему зубами шею, урча, как собака. Бабки орали как резаные. Огромный мужчина, грузный как кабан, свалился с полки сверху и, схватив девушку, стал её оттаскивать. Поезд снова ускорился. Колёса застучали чаще. Лёня задышал быстрее. Сзади на толстяка прыгнула старуха и вцепилась в него зубами.